Эрнест Лависс - Том 2. Время Наполеона. Часть вторая. 1800-1815

Египет; Мехмед-Али.Ахмед-Мясник был славянин; Мехмед-А ли был албанец. Родился он в Кавале, небольшом портовом городке вблизи Салоник. Там он торговал табаком. Когда Порта во время французского нашествия на Египет объявила в Кавале, как и в других маленьких городах, рекрутский набор, Мехмед-Али взят был в солдаты, отличился в битве при Абукире и стал быстро повышаться по службе.

После эвакуации Египта французами, а затем англичанами, страна сделалась добычей двух армий: армии мамелюков, которые попрежнему не повиновались Порте, и армии Порты, ядро которой составлял четырехтысячный корпус албанцев; в числе их был Мехмед-Али. Пашой, или наместником, в то время был Myхаммед-Хосрой. Он возобновил борьбу против мамелюков, главными беями которых были тогда Осман-Вардиси и Мухаммед-Эльфи. Войска паши были разбиты. Обвиняя Мехмеда-Али в измене, паша вызвал его к себе, чтобы покончить с ним. Мехмед предпочел войти в соглашение с Вардиси, отдал ему Каир, двинулся вместе с ним против Хосроя, запер последнего в Дамиетте и пленником привел его в столицу. Другой наместник, посланный Портой, Али-Джезаирли, был убит солдатами. После этого мамелюки разделились. Мехмед попеременно поддерживал обе партии одну против другой, оттеснил Эльфи в Верхний Египет и выгнал Вардиси из Каира. Опираясь на народ и на улемов, он стал подлинным властителем Нижнего Египта. Желая облечь свою фактическую власть в какую-нибудь законную форму, он предложил губернатору Александрии, Хуршид-паше, звание наместника, соглашаясь вместе с тем быть его каймакамом (заместителем). Порта приняла эту комбинацию (1804).

Хуршид обладал видимостью власти, т. е. теми ее сторонами, которые навлекали на ее носителя больше всего неприятностей; действительно, главным образом против него бунтовали албанцы, требуя выплаты жалования, которое постоянно задерживалось. Роль Мехмеда была гораздо привлекательнее и почетнее: он преследовал мамелюков, увеличивая этим путем свою популярность в глазах народа и духовенства, которых мамелюки долгое время притесняли. Хуршид полагал, что следует отделаться от албанцев, и дал им приказ вернуться в Европу. Мехмед притворно повиновался, но весть о его близком отбытии вызвала сильное волнение среди шейхов, т. е. именитых людей Каира. Как раз в это самое время турецкие солдаты Хуршида, оплачиваемые немногим лучше албанцев, подвергли город разграблению; шейхи соединились, сместили Хуршида и предложили наместничество Мехмеду. Сначала он делал вид, что отказывается, уступил лишь после многократных настояний, а затем так ловко повел дело перед Портой, что был утвержден в новом своем звании (9 июля 1805 г.). Тогда все, чье самолюбие было уязвлено назначением Мехмеда, обратились против него. Мухаммед-Эльфи, помирившись с Хуршидом, изъявил Порте свою покорность и предложил помощь для свержения Мехмеда. Эльфи был поддержан в Константинополе агентами Англии, которой он обещал отдать египетские гавани. Подкупленное им правительство отправило в Египет капудан-пашу для восстановления там мамелюков, а чтобы избавить страну от албанцев, предложило Мехмеду Салоникский пашалык. Снова Мехмед подтвердил свою готовность повиноваться, и снова шейхи и солдаты, к которым присоединились мамелюки из партии Бардиси, воспротивились его уходу. Французский консул Дроветти отстаивал его интересы перед турецким адмиралом и перед французским послом при Порте; он отозвал из войск Эльфи двадцать пять французов, служивших там. В конце концов Порта убедилась, что мамелюки слишком мало сплочены для того, чтобы можно было на пих в чем-либо рассчитывать. За принесенную Мехмедом мзду в 7,5 миллиона франков он был новым фирманом восстановлен в званий наместника.

Вскоре после этого, почти в одпо время, скончались оба мамелюкских вождя, Бардиси и Эльфи (1807). Англичане, попытавшиеся силой взять то, что им обещал Эльфи, потерпели кровавое поражение. Мехмед-Али стал бы мирным обладателем Египта, если бы Порта не приказала ему двинуть войска против вахабитов и отнять у них священные города. Наместник понял, что нельзя пускаться в столь опасную экспедицию, имея у себя за спиной мамелюков, только что, в 1808 году, снова взявшихся за оружие. 1 марта 1811 года он, по случаю назначения своего сына Тусуна сераскером арабской экспедиции, пригласил мамелюков в каирскую цитадель. Те имели неосторожность принять столь лестное для них приглашение. Пышный кортеж всадников направился дорогой, которая вела вверх к цитадели между двумя рядами высоких зубчатых стен. По данному сигналу ворота были заперты за ними, между зубцами просунулись длинные албанские ружья; ни один из мамелюков не ускользнул. Многие были перебиты после этого по областям. Войско, которое с XIII века высасывало соки из Египта и держало его в страхе, прекратило свое существование.

Война с вахабитами была продолжительна и трудна; успехи сменялись неудачами. Мехмед должен был самолично предпринять поход в Геджас. В конце концов эта воинственная секта была наполовину усмирена, священные города освобождены, дороги вновь стали доступны караванам богомольцев. Порта по всегдашнему своему обыкновению не преминула создать затруднения Мехмеду даже в то время, когда он самолично принимал участие в священной войне. Она привлекла на свою сторону одного из любимцев Мехмеда Латхив-пашу и дала ему фирман на занятие должности наместника, но военный министр Мехмеда, оставшийся верным своему господину, велел схватить и обезглавить этого заговорщика (декабрь 1813 г.).

В дальпейшем мы встретимся с Мехмедом — реформатором Египта, создателем регулярной армии, завоевателем Судана, участником в великих делах Востока, — сначала в качестве сторонника, а потом противника султана.

Первое пробуждение Болгарии. Болгария в течение четырехсот лет была типичным образцом райи. Сохранив, поскольку речь идет о значительном большинстве парода, православную веру, лишенный тех преимуществ, которые давало жителям некоторых областей (например, родопским помакам) их обращение в ислам, испокон веков занимавшийся земледелием болгарин покорно сносил множество налогов и все тяготы турецкого владычества. Можно было думать, что этот народ, который, однако, в период с IX по XIV век имел воинственную знать и знаменитых монархов — царя Симеона, даря Самуила, царя Иоанницу, царя Шишмана, — уснул непробудным сном. Но те войны, которые на территории Болгарии с 1788 по 1792 год вела против ее притеснителей-турок Россия, вывели Болгарию из оцепенения. Многие крестьяне вступили в войска христианских держав под именем хайдуков, момчетей; после Ясского мира многие из них переселились на русскую территорию и оттуда не переставали поддерживать брожение на своей прежней родине. Однако настоящим своим пробуждением Болгария обязана была не христианским армиям и не подвигам болгарских крестьян, превратившихся в солдат или разбойников, а славянину-мусульманину, достигшему на службе у Порты звания паши.