Эрнест Лависс - Том 2. Время Наполеона. Часть вторая. 1800-1815

Известие о заговоре Мале.В довершение всего Наполеон получил из Парижа известие о республиканском заговоре Мале. Этот генерал, долго сидевший в тюрьме, затем содержавшийся в лечебнице для умалишенных, давно уже был одержим следующей «неподвижной идеей»: так как император постоянно подвергается неприятельскому огню, то рано или поздно случайное ядро избавит Францию от него и от Империи.

Вечером 22 октября Мале убегает из лечебницы, является к своим единомышленникам, надевает генеральский мундир и, сфабриковав подложную бумагу о якобы последовавшей в Москве смерти Наполеона и подложное постановление Сената о провозглашении республики, увлекает за собой десятую когорту национальной гвардии, квартировавшую в попенкурской казарме, освобождает из тюрьмы двух разжалованных генералов, Лагори и Гидаля, арестует министра полиции Савари и префекта полиции, поражает выстрелом из пистолета парижского коменданта Гюлэна и в продолжение нескольких часов считает себя хозяином столицы. Мятежного генерала, находящегося во главе своего отряда, вдруг узнает один штабной офицер, который велит позвать полицейского чиновника; последний опрашивает Мале, как он мог покинуть место своего заключения, и велит связать его на глазах озадаченной и растерявшейся десятой когорты. Постановлением военного суда Мале был приговорен к смерти и расстрелян вместе с двенадцатью своими сторонниками, из которых большинство было виновно лишь в излишней доверчивости.

Инцидент этот свидетельствовал о том, насколько дело Наполеона, поставленное на карту в равнинах России, было непрочно в самой Франции. Все «установления Империи», весь ее блеск — все это держалось жизнью одного человека, а сама эта жизнь зависела от случайного внезапного набега казаков или от пузырька с ядом, которым снабдил Наполеона его лейб-медик Юван, чтобы император по крайней мере не попался живым в руки врага.

От Дорогобужа до Смоленска.Теперь Наполеон и Великая армия возлагали все надежды на Смоленск, где должны были быть собраны огромные запасы. Во время пути Евгений, прикрывавший справа главную массу армии, был задержан крутым спуском, совершенно обледеневшим, и лошади, недостаточно хорошо подкованные, оказались не в состоянии справиться с этим препятствием. Пришлось бросить или уничтожить все крупные орудия и большую часть повозок. Далее, при переходе через Вонь мосты оказались недоделанными, множество солдат провалилось в реку и погибло; это уже была как бы будущая Березина в уменьшенном масштабе. Итальянская армия после этого двойного разгрома лишилась всей артиллерии, за исключением восьми пушек.

12 ноября остатки Великой армии собрались в Смоленске. Здесь их ждало новое разочарование: склады оказались почти пустыми, так как ранняя зима прервала речную навигацию, и много продовольствия осталось в Минске (где несколько дней спустя его захватили русские), в Вильне и Ковно. Тут же узнали, что бригада Ожеро из дивизии Барагэ д'Иллье, около 2000 человек, наткнулась на дороге в Ельню на русскую армию и была уничтожена.

Великая армия пострадала уже настолько, что гвардия насчитывала всего 10 000 или 11 000 человек, корпус Евгения — 6000, корпус Даву — от 11 000 до 12 000, Нея —5000, Жюно—1000, Понятовского—800; в общей сложности — около 34 000 человек. За исключением 4000 лошадей у гвардии и у поляков, во всей остальной армии едва ли можно было найти хотя бы 500 верховых лошадей. За неимением упряжных лошадей сожгли почти все повозки и экипажи. Решено было бросить женщин, следовавших за отступавшими от самой Москвы, а также и раненых.

Когда Наполеон 14 ноября покинул Смоленск, термометр показывал 25–26° по Цельсию. С этого момента потери людьми значительно увеличились; сделать привал на ночь было почти равносильно смерти; путь отступления обозначался трупами, занесенными снегом. Крестьяне обнаруживали еще больше остервенения, чем казаки: они пытали, спускали под лед, закапывали живьем пленников и отставших.

Вой под Красным.Так как корпуса французской армии все время следовали в том же порядке — с одним изменением: Ней занял в арьергарде место Даву, — то Наполеон 16 ноября добрался до Красного. Кутузов пропустил его, но в промежуток, образовавшийся между гвардией и Евгением Вогарнэ, он двинул Милорадовича. Таким образом, Наполеон с гвардией оказался отрезанным от остальной части армии. Сначала, 16 ноября, Евгений тщетно пытался форсировать переправу; посланный от Кутузова явился к нему с предложением сдаться, заявив, что Наполеон тоже разбит. Предложение было отвергнуто, канонада продолжалась. Наконец, Наполеон послал Роге с молодой гвардией. Стремительной штыковой атакой гвардия опрокинула отряд Милорадовича и расчистила путь «Евгению. И все-таки последнему пришлось бросить дивизию Вруссье.

На другой день, 17 ноября, на том же самом месте нападению подвергся Даву. Он явился с 9000 человек, но без артиллерии и подобрал остатки дивизии Вруссье, которая с 3000 человек сократилась до 400. Встретив на своем пути Милорадовича, он не стал дожидаться обстрела, а сам бросился в штыки; в свою очередь опять вступила в дело и молодая гвардия. Сражение продолжалось целый день. Когда Даву прибыл в Красное, оказалось, что Наполеон уже ушел оттуда. Даву держался в Красном против всей русской армии и пошел дальше только по приказу императора. Он потерял 6000 убитыми и ранеными, а кроме того — от 6000 до 8000 отставшими.

18 ноября все к тому же месту прибыл Ней с 6000 годных к бою солдат, за которыми шло еще 6000 отставших. Ней тоже был окружен и тоже получил предложение сдаться. Он сопротивлялся целый день, воспользовался ночью для переправы по неокрепшему льду Днепра и 20-го догнал у Орши остальную армию.

Таким образом, русские в течение четырех дней пытались захватить под Красным три корпуса французской армии. Попытка не удалась. Но корпуса Евгения и Даву потеряли половину своего состава, корпус Нея с 6000 человек сократился до 1200. Вся Великая армия, собравшаяся у Орши, насчитывала лишь 24 ООО годных к бою солдат да еще 25 ООО отставших. Со времени ухода из Москвы уже пришлось оставить врагу 50 ООО человек, 400 пушек, 5000 повозок 6 понтонных обозов.

В Орше по крайней мере оказались в целости мосты и значительные продовольственные запасы. Бездействие Кутузова попрежнему удивляло Роберта Вильсона. Русский главнокомандующий ограничивался подбиранием трофеев, которые доставлял ему главным образом мороз, но ничего не предпринимал для ускорения развязки. Впрочем, его войска пострадали от мороза и лишений почти так же сильно, как и французы, и число боеспособных солдат его армии с 60 000 сократилось до 30 000. Французская армия отдыхала в Орше два дня. Ее заставили уйти все более и более тревожные известия с севера и юга. Шварценберг и Рейнье, сдерживаемые помощником Чичагова, Сакеном, упустили Чичагова, который спешно пошел по направлению к Березине. Польские генералы Домбровский и Брониковский вынуждены были очистить Минск, где огромные запасы продовольствия попали в руки русских, и отойти к Борисову. На севере Удино вместе с Виктором имел всего 23 500 годных к бою солдат. Атаковав Витгенштейна, имевшего 40 000 человек у Смольяниц, оба маршала были отброшены и, оставив баварцев отряда генерала Вреде в Глубоком, стали дожидаться Наполеона в Черее. У Виктора и Удино была по крайней мере кавалерия, даже кирасиры.