Эрнест Лависс - Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Почти все свои усилия католическая партия направила на завоевание свободы преподавания. Так как свобода преподавания была обещана хартией, то католическая партия требовала, чтобы позволено было свободно открывать католические школы и нападала на монополию Университета (ведомства народного просвещения). Как тогда замечали, «борьба между церковью и государством изменила свой характер: она превратилась в борьбу между епископатом и Университетом». Вначале Монталамбер и Лакордер играли главную роль в этой борьбе; в 1831 году они осповали начальную школу, не испросив предварительного разрешения. Школа была закрыта, а виновные преданы суду пэров, к числу которых принадлежал Монталамбер, и приговорены к штрафу в 100 франков.

Ошеломляющий успех проповедей Лакордера в соборе Парижской богоматери увеличил силы партии. G 1840 года выпады против Университета в клерикальных газетах Друг религии (U Ami de la Religion), Французская газета (Gazette de France), Вселенная (L'Univers) (в последней начал писать Вельо) стали принимать все более резкий характер. Католические памфлеты, вроде Университетской монополии каноника Дегаре, вызывали в противном лагере вполне справедливое негодование. Однако правительство сделало католикам некоторые уступки в законопроекте о средних учебных заведениях. Этот проект, внесенный в палату в 1834 году, но не обсуждавшийся, по прежнему оставлял частные школы под контролем Университета, но отменял систему предварительных разрешений.

Университет нашел красноречивых и страстных защитников в лице герцога де Бройля, Кузена и Тьера — в парламенте, Мишле и Эдгара Кине — в Коллеж де Франс.

Снова начался поход против иезуитов. В 1845 году 'Тьер обратился по этому поводу с парламентским запросом к правительству, а палата единогласно вотировала резолюцию, приглашавшую министерство «следить за точным исполнением государственных законов». По соглашению с папой, переговоры с которым вел Росси, новициаты были распущены, а иезуитские заведения закрыты ордонансом 6 июля 1845 года. Эта мера имела очень мало значения, так как ничуть не мешала в дальнейшем части французской буржуазии воспитывать своих дочерей в монастырях, а сыновей в католических учебных заведениях.

Социалистическая партия.Другая, менее многочисленная часть буржуазии увлекалась новыми социальными учениями и шла за проповедниками общественного переустройства. В эпоху Реставрации Сен-Симон издал Катехизис промышленников и Новое христианство. Скорбя о нищете низших классов, он искал против нее лекарства во «всеобщей ассоциации, основанной на любви» и формулировал знаменитый принцип: «Каждому по его способностям, каждой способности по ее делам». Эксцентричные выходки некоторых его последователей (впрочем, людей, выдающихся в умственном отношении), учредивших фаланстер в Менильмонтане [126]под руководством «отца» Анфантена, вызвали в 1832 году судебное преследование за организацию противозаконного сообщества; процесс закончился осуждением и рассеянием его членов. Сен-симонистская пропаганда посредством лекций и газет (Глоб и Продюктер) не вызвала никакого движения в обществе, и сен-симонистское семейство исчезло при раскатах общего смеха.

Хотя некоторые лица приписывали первое лионское восстание отчасти пропаганде сен-симонистских идей, но в действительности сен-симонисты не пользовались ни малейшим влиянием среди рабочих. То же самое можно сказать о последователях Фурье. Первая французская социалистическая партия сложилась помимо всякого воздействия со стороны теоретиков — путем раскола в республиканской партии. При основании общества Прав человека Годфруа Кавеньяк, перепечатывая в качестве программы нового общества Декларацию прав человека и гражданина 1793 года, для определения собственности принял формулу не Конвента, а Робеспьера: «Собственность есть право каждого гражданина на пользование той частью материальных благ, которая обеспечивается ему по закону». Тогда те республиканцы, которые признавали собственность естественным правом, отделились от него.

В 1832 году партия Кавеньяка, состоявшая главным образом из ремесленников, заявила, что она имеет в виду «не столько политическую перемену, сколько социальное переустройство»; целью партии являлось «равномерное распределение общественных повинностей и выгод, полное установление царства равенства». Эта партия, участвовавшая во всех революционных выступлениях, приняла в 1839 году название коммунистической партии. Ее программа была еще очень не определенна, а учение нуждалось в формулировке [127].

В том же году Луи Влан, вышедший из рядов сен-симонистов, напечатал свою брошюру об Организации труда. Во Франции существовала доктрина без партии и партия без доктрины. Луи Влан дал доктрину этой партии. Он объявил, что каждый человек имеет «право на труд» и что общество обязано обеспечить каждому гражданину возможность найти работу. Государство, являющееся представителем общества, должно на свой счет основать национальные мастерские, где рабочие сами будут руководить производством и делить между собой прибыль от предприятия; таким образом осуществится сён-симонистская формула: прекращение эксплоатации человека человеком.

В 1840 году Араго по поводу одной стачки впервые заговорил в палате о необходимости организации труда, чтобы положить конец бедствиям фабричных рабочих, а 24 мая того же года депутация от тысячи рабочих явилась в Обсерваторию благодарить его и предложить «свою признательность и поддержку». Газета Реформа (La Reforme), основанная Луи Бланом в 1843 году, сделалась органом новой партии, первым депутатом которой был Ледрю-Роллен. Партия присоединилась к кампании в пользу избирательной реформы, по для нее речь шла не о частичном расширении избирательного корпуса: она хотела добиться всеобщего избирательного права как орудия для совершения социального преобразования. Ледрю-Роллен в 1841 году, обращаясь к избирателям Манса, говорил в изложении своих руководящих принципов: «Разрешить политическую проблему, чтобы добиться социальных улучшений, — таков путь, характеризующий демократическую партию».

Важное значение новой партии, с которой сами французы были мало знакомы, не ускользнуло от внимания иностранцев, и немец Штейя писал в 1842 году: «Время чисто политических движений во Франции миновало; будущая революция может быть только революцией социальной».

C конституционной точки зрения между Империей и Реставрацией с ее «октроированной» хартией, а затем между Реставрацией и Июльской монархией с ее «принятой» хартией существуют глубокие различия. Этого нельзя в такой же степени сказать о гражданских и военных учреждениях. За исключением некоторых неизбежных частичных поправок, учреждения Империи пережили ее падение. Вся административная и судебная иерархия, военная организация, гражданское и торговое законодательство, организация народного образования в период 1814–1847 годов и даже ныне ведут свое начало от эпохи Наполеона I. В общем можно сказать, что в 1814 и в 1830 годах дважды изменялись скорее стремления руководящих деятелей, чем формы учреждений.