Эрнест Лависс - Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Точнее: «палата, подобную которой невозможно найти». — Прим. ред.

Бывшие в ходу при старом режиме (до 1789 года) приказы об аресте, исходившие от короля. Арестованного можно было держать в заключении без суда и даже без предъявления обвинения в течение произвольно большого «рока. — Прим. ред.

26 января 1816 года.

7 февраля 1816 года.

Людовик XVIII намекал тут на теорию, очень тогда модную во Франции, о том, что дворянство — это потомки франков, некогда завоевавших Галлию, а остальной народ — это галлы, подвергшиеся завоеванию. — Прим. ред.

б сентября 1816 года была внезапно распущена ультрароялистская «бесподобная палата», а 6 марта 1819 года ультрароялисты испытали подобный же тяжкий удар от назначения 60 новых пэров, которое обеспечивало за умеренно-либеральным министерством большинство голосов. — Прим. ред.

Семья Монморанси считалась древнейшей во всей французской аристократии. — Прим. ред.

Во французском тексте грубая опечатка: вместо 1824 года указан 1826 год! — Прим. ред.

Ультрамонтанами назывались лица, настаивавшие на беспрекословном повиновении папе во всех вопросах об отношениях церкви и государства; а «галликанской партией» называлась партия, стремившаяся ограничить бесконтрольную власть папы властью собора французских епископов, который должен был обеспечить за французской церковью известную степень самостоятельности относительно папы. Галликанцы признавали, что в делах, не касающихся догматов церкви, государственная власть имеет право на повиновение со стороны духовенства. Слово «ультрамонтан» означает в точности человека, живущего «за горами», или приверженца той власти, представитель которой живет «за горами» (за Альпами), в Риме. — Прим. ред.

Т. е. по собственной инициативе властей, не ожидая жалобы оскорбленного лица. Прим. ред.

Т. е. роялисты, не желавшие поддерживать крайний реакционный курс, взятый Виллелем с 1824 года. — Прим. ред.

Соответствует русской пословице «На бога надейся, а сам не плошай». — Прим. ред.

Cм. т. II.

Этой неясной фразой автор выражает мысль, будто католицизм более «живителен» для душевного мира человека, чем православие. Только что в предшествующей главе читатель мог ознакомиться с тем, как возмущались в ото самое время все сколько-нибудь свободные умы во Франции притязаниями католической церкви. Католицизм, православие и все иные существующие и существовавшие религии всегда в одинаковой мере выступали противниками человеческого прогресса, сознательным орудием угнетения и одурманивания масс. — Прим. ред.

Толстовство не имеет ровно ничего общего с движением, о котором здесь идет речь, уже потому, что Толстой резко и категорически отрицает «божественность» Христа и все без исключения существующие церкви. Неправ также автор и касательно тяги к протестантизму: ничего подобного не было. — Прим. ред.

Это — преувеличение. Есть данные, говорящие о том, что идея Священного союза зародилась у Александра еще летом 1813 года, после битвы под Лю-ценом и задолго до сближения с баронессой Крюднер. — Прим. ред.

Он запретил Крюднер в 1821 году только агитировать в пользу греков (запрет был ей сообщен частным письмом императора, пересланным через А. И. Тургенева. Прим. ред.

Крюднер высылали также из Бадена, Вюртемберга, Баварии, Саксонии, Базеля и из многих швейцарских кантонов. Она снова увидела Александра лишь в 1821 году и выступила в защиту дела Греции, но ее вежливо выпроводили. Она умерла в 1824 году в шестидесятилетнем возрасте.

Александр I всегда сбивал с толку наблюдавших его и говоривших с ним современников, особенно иностранцев. Полушутя он несколько раз называл себя республиканцем, совсем серьезно говорил о своей ненависти к абсолютизму. Но на деле он самым ревнивым образом охранял свою самодержавную власть и никогда ею ни в малейшей степени не поступался. Уже готовя коалицию в 1804–1806 годах против Наполеона, Александр мечтал о роли «Агамемнона, вождя царей», о том, как коалиция победит Наполеона и водворит легитимную монархию во Франции. Эту роль он и постарался осуществить в 1814–1816 годах. Священный союз не под влиянием Меттерниха, а прежде всего с полнейшего согласия и одобрения самого Александра сделался боевым орудием мировой реакции в 1816–1826 годах. На всех конгрессах Александр был ничуть не меньше Меттерниха защитником различных планов контрреволюционной вооруженной интервенции в Италии, в Испании, в Южной Америке и жестоких полицейских преследований в германских государствах. Единственным в самом деле близким к нему человеком от начала до конца его царствования был гнусный палач Аракчеев, отношения к которому Александр I никогда не изменял. Такова историческая действительность, показывающая, что все «либеральные» слова и разговоры царя, все его намеки на желание дать конституцию не только Польше, но и России и т. п. — были и оставались пустыми словами, без реального значения. В особенности это относится к последнему десятилетию его правления. — Прим. ред.

Это не совсем так. Дело началось с принесения «ротою его величества» коллективной жалобы на жестокость Шварца и с требования, заявленного коллективно в строю, об отмене обучения десятками, особенно в праздничные дни. — Прим. ред.

Царь заменил Шварцу смертную казнь простым оставлением от службы. — Прим» ред.

Сыновья нижних чинов Семеновского полка старше десятилетнего возраста были отняты от родителей, обращены в кантонистов и распределены по так называемым «военно — сиротским отделениям». — Прим. ред.

Инициатором военных поселений был не Аракчеев, а сам Александр I. — Прим. ред.

Аракчеев, владевший поместьем в Грузине, по реке Волхову, перенес на управление своими крестьянами те же методически придирчивые привычки, которые он проявлял раньше в казармах. Это была регламентация, доведенная до крайности и простиравшаяся вплоть до самых мельчайших деталей: каждые три года крыши домов полагалось окрашивать заново в красный цвет, причем полагалось употреблять 16 фунтов краски на 40 фунтов масла, и т. д. Малейшее нарушение каралось самым суровым образом. Для наказания своих крестьян он изобрел специальную палку, «аракчеевскую», вымоченную в соленой воде. Чаша бедствий для его подданных переполнилась тем, что этот жестокий человек взял в любовницы жену одного из своих кучеров Настасью Мин-кину, еще более жестокую, чем он сам. Став полновластной хозяйкой, она занималась мучительствами и пытками, приказывала сечь на конюшне своего собственного мужа и изощрялась в жестокостях, особенно в отношении женщин. Брат одной из ее жертв отомстил за сестру, смертельно ранив фаворитку ударом ножа. Страшно было смотреть на горе Аракчеева. Царь, соболезнуя, послал архимандрита Фотия утешить фаворита «во имя религии» и умолять его «сохранить себя для отечества». Кроткий Александр разрешил Аракчееву — в нарушение законов, по которым такие случаи подлежали компетенции одного лишь Сената, — расправиться не только с убийцей, который получил 175 ударов кнутом и умер на месте, не только с его сестрой, которую уже пытала перед своей смертью Настасья и которая, получив 125 палочных ударов, также скончалась, но и с 22 крестьянами и крестьянками, единственное преступление которых состояло в том, что они не прибежали на помощь любовнице Аракчеева.