Франко Кардини - Европа и ислам  История непонимания

С другой стороны, история Сида, строптивого союзника не всегда прямодушного короля, дает яркое представление о том, чем на самом деле была Реконкиста: войной христиан с маврами, которая характеризовалась как всплесками огромного и порою яростного энтузиазма, так и периодами, когда господствовала бесстрастная и циничная «реальная политика». Впавший в немилость у короля и в 1081 году отправленный в изгнание (кроме всего прочего, еще и за отказ соблюдать гарантии, которые король дал маврам), Родриго поступил на службу к эмиру Сарагосы. Тот воевал с эмиром Лериды, который, со своей стороны, пользовался поддержкой Санчо Арагонского и Раймунда-Беренгара II, графа Барселонского. Подобные военные союзы мавров и христиан против таких же мавро-христианских альянсов были вполне обычным делом. Даже Альфонсу VI удалось 6 мая 1085 года захватить Толедо благодаря поддержке мусульманского малика Бадахоса, противника ал-Кадира, правителя Толедо. Именно убийство последнего заставило Сида, горевшего желанием отомстить за друга-сарацина (Сид, кроме того, намеревался участвовать в процессе новых завоеваний, но при этом играть по своим правилам), осадить Валенсию, которая ранее не захотела его принять. 15 июня 1094 года, после двадцатимесячной осады, Валенсия пала, и Сид, примирившись с Альфонсом, стал сеньором этого города. Он правил Валенсией до самой своей смерти в 1099 году.

Король пережил своего знаменитого вассала на десять лет. О его тесных связях со странами по ту сторону Пиренеев говорит тот факт, что он трижды брал в жены знатных француженок, а двух дочерей выдал замуж за выходцев из Бургундии и Лотарингии, которые прибыли в Испанию для войны с маврами. Его бургундский зять, Генрих, женатый на инфанте Терезе, в 1094 году стал первым государем кастильского графства, основанного между реками Миньо и Дуэро, — ядра будущей Португалии.

Со своими мусульманскими соседями Альфонс обращался лучше, чем с вассалами и союзниками. Он повелел христианам Толедо вернуть сарацинам городскую мечеть, отнятую у тех после взятия города в 1085 году; кроме того, он неоднократно наказывал своих подданных, которые позволяли себе злоупотребления в отношении подвластных ему сарацин, и заставлял возмещать убытки.

Но после взятия Толедо как у него, так и у Сида дела шли с переменным успехом. Когда-то король доскакал до Тарифы, самой южной точки полуострова, и, пришпорив коня, ринулся в море, словно бросая вызов выступающему с другой стороны пролива магрибскому берегу. И надо сказать, что вскоре ему пришлось пожалеть об этом.

Мусульманский правитель Севильи, блестящий и просвещенный ал-Мутамид — кади, возглавлявший нечто вроде аристократической республики именитых граждан — чувствовал, что фортуна отворачивается от ал-Андалуса. Однако по ту сторону Геркулесовых столбов уже давно установилась власть сурового братства мурабитун — «людей из рибатов», обитателей монастырей-крепостей, людей, пришедших из-за Сахары, с берегов рек Сенегал и Нигер, и завладевших Марокко и Алжиром. Это были морабиты, или, иначе, альморавиды.

Разумеется, ал-Мутамид не любил этих мрачных фанатиков; не нравилась ему и необходимость обращаться за помощью к их вождю Йусуфу ибн Ташфину. Однако на вопрос о причинах такого тяжелого выбора он отвечал: «Я лучше буду погонщиком верблюдов в Африке, чем свинопасом в Кастилии». Итак, Йусуф, амир ал-муслимин, пересек море и сказал Альфонсу, предложившему ему начать переговоры: «У меня нет других грамот, кроме мечей и копий, и нет других послов, кроме моего огромного войска». [12] Al-Maqqari, Anecdotes sur l'histoire et la literature des arabes d'Espagne, a cura di R. Dozy, I. Krehl, W. Wright, II, Leiden, 1861, pp. 674, 678. — Прим. авт.

Сражение состоялось 23 октября 1086 года при Саллаке (ныне Саграхас) и стало одним из самых крупных в истории поражений христиан. Королю Альфонсу с несколькими сотнями рыцарей едва удалось спастись в Сории. Отрубленные головы побежденных были свалены в жуткие груды, как символ торжества. Перед христианами и мусульманами Испании предстал совсем другой ислам: сияние фонтанов «живого серебра» в Мединат ал-Азхар казалось теперь невероятно далеким…

Мусульманское общество ал-Андалуса заплатило за эту победу довольно высокую цену. Йусуф подчинил своей власти все мелкие эмираты. Сопротивление отдельных правителей, объединившихся с кастильцами (теперь уже было совсем не очевидно, что лучше быть погонщиком верблюдов при аль-моравидах), было беспощадно подавлено. Толедо достался христианам, но к югу от реки Тахо уже ничего не осталось от предыдущих достижений Реконкисты. В мусульманских городах простые люди в приступе религиозного энтузиазма, подкрепленного недавними победами, приветствовали жестокую власть фанатиков-альморавидов. Прежние эмиры ал-Андалуса, которых новые хозяева считали безнравственными и порочными, были вынуждены удалиться в изгнание: кое-кто из них, например, севильский кади и поэт ал-Мутамид, умер в цепях (а вовсе не погонщиком верблюдов) в Африке.

С другой стороны, несмотря на варварство фанатичных стражей рибатов, годы альморавидского владычества, распространившегося от Тахо до Сахары, были отмечены миром и процветанием. Конечно, поначалу немногочисленные крупные сражения были кровавыми, а репрессии — жестокими: однако затем новые хозяева, неукоснительно придерживаясь Корана, ограничились только легким налоговым нажимом на муслимун и диммий. При альморавидах стали развиваться города: выросла еще одна столица — Марракеш, основанный в 1062 году по приказу Йусуфа ибн Ташфина, достиг расцвета Фес. Новые правители поддерживали торговлю и ремесло, которые набирали обороты в таких городах, как Тлемсен или Сиджильмаса в Африке и Альмерия в Испании. В Альмерии в производстве шелковых тканей было занято примерно восемьсот человек; там насчитывалось около девятисот постоялых дворов (хан), а также складов товаров (фундук); имелись многочисленные мастерские по обработке металлов, а в порт заходили корабли из всех средиземноморских стран ислама. Повсюду были в цене золотые монеты, отчеканенные на монетных дворах альморавидских городов (на Западе их называли маработтины). Не следует также думать, что мистицизм стражей рибатов подавлял интеллектуальную жизнь: напротив, теологические и юридические споры в то время были весьма оживленными. Библиотека и медресе Кордовы переживали необычайный расцвет, какого не знали даже во времена халифов; это, в свою очередь, дало мощный импульс культурному развитию, плодами которого, начиная со следующего века, воспользовался даже Запад.

Между тем завершился земной путь Родриго Диаса де Вивара. Как повествует кастильская поэма «Песнь о моем Сиде», великий воин умер в Валенсии 10 июля 1099 года, ровно за пять дней до того, как по другую сторону Средиземного моря в Иерусалим вошли вооруженные паломники-франки — «крестоносцы». Согласно легенде, свою последнюю битву Сид выиграл уже после смерти, поскакав из ворот осажденного города навстречу маврам, которые при виде его пустились в бегство: верный конь Бабьека нес в седле своего набальзамированного хозяина, который держался прямо благодаря привязанной к его спине деревянной доске. Тем не менее Йусуф, не раздумывая, напал на Валенсию. Надо сказать, что город долго сопротивлялся, однако в начале мая 1102 года король Кастилии, осознав бесполезность дальнейшей защиты, был вынужден оставить его. Вдова Родриго, донья Химена, увезла из города останки мужа, чтобы предать их родной земле в Бургосе.