Дуглас Кеньона - Запрещенная история

В середине 1990-х, во время исследований конечной даты календаря майя, которая приходится на 2012 год, Дженкинс расшифровал то, что он называет «галактической космологией». Он установил: майя понимали 26000-летний цикл, известный, как прецессия равноденствий, и изменяющуюся ориентировку Земли относительно галактического центра. Для древних майя настройка на. этот звездное смещение неизбежно приводила к пониманию, что в каком-то отдаленном будущем Солнце во время декабрьского солнцестояния окажется на одной линии с центром Млечного Пути. Это можно наблюдать в виде «нук-леарной выпуклости» между созвездиями Стрельца и Скорпиона. Майя рассматривали галактический центр, как постоянно возрождающееся чрево Великой Матери. Они ввели это выравнивание в качестве конечной даты в свой календарь.

Подход Дженкинса основан на искусном взаимном сочетании открытий археоастрономии, иконографии и этнографии, с проведением последовательного синтеза на базе всех данных. Это позволило ему восстановить фрагментарный взгляд на мир, который он называет «многомерным». Он поглощен не изобретением новой системы, а восстановлением древней. Она, благодаря галактическому фокусированию была настолько совершенной, что современная наука едва ли может понять ее вообще. Изучив мифы, символы, тексты и голоса первобытной традиции, Дженкинс заявляет: «Ясно, что первобытная традиция является галактической по своей природе. Галактический центр представляет собой ориентир. Трансцендентальный источник мудрости закодирован в нем. И эта мудрость готова сейчас к тому, чтобы драматически появиться на сцене человеческой истории… как величие человеческой души исчезнувшей Атлантиды».

Астрономические карты, о которых говорится в книгах Дженкинса, недавно вышедших в свет, абсолютно соответствуют выстраиванию на одной линии и геодезии огромного количества священных объектов. Эзотерическое герметическое изречение «что вверху, то и внизу» теперь становится откровенным фактом. Это особенно справедливо для Изапы в штате Чиапас (Мексика).

«Это то самое место, которое дает нам календарь до 2012 года, — говорит Дженкинс. — Здесь философия майя о том, что значит выравнивание 2012 года для нас, закодирована в монументальной скульптуре!»

Три церемониальные монументальные группы в Изапа содержат «наследие» для нашего времени с точки зрения понимания галактической космологии древних майя. Дженкинс декодировал группу шаровидного двора в Изапе как «основной нуль», точку отсчета этого знания. Существует масса данных, чтобы помочь нам понять, через что мы сегодня должны пройти. Послание, зашифрованное в шаровидном дворе, свидетельствует о гениальности древних наблюдателей неба из Изапы.

Дженкинс вспоминает, что, будучи ребенком, был зачарован технологическими новинками и наукой. «Я разбирал все на части, и иногда мне удавалось собрать их правильно. Моим героем был Томас Эдисон».

Он упомянул, что в средней школе исчерпал науку как путь самопознания и приступил к чтению философских трудов. «И это, — утверждает Дженскинс, — привело меня к восточному мистицизму. Мистицизм открыл мне путь к гностическим познаниям, дорогу познания внутреннего мира. Я начал заниматься йогой и медитировать, изучал тибетский мистицизм, практиковал целибат и писал религиозные стихотворения. Пытался развиваться духовно и освободиться от ограниченных кошмаров материализма, который окружал меня».

К двадцати годам все, что было накоплено внутри, оказалось трудно сдерживать. «Внутри меня назревал внутренний духовный кризис, и я отправился в длительное путешествие по юго-востоку Соединенных Штатов. Местом моего мобильного уединения был фургон «Додж» 1969 года, в котором я жил в течение семи месяцев. Когда мое путешествие достигло пика, я медитировал, пел и постился в местах вдоль побережья залива или на территориях кемпингов в лесном хозяйстве на границе Флориды».

Дженкинс пишет об этом периоде жизни в книге «Зеркало Небес» (1991 г.): «Впервые я решил поделиться с читателями этой стороной своего прошлого.

Паломничество спонтанно перешло в трехдневное бдение с молитвой о прозрении, духовным пением и новыми молитвами. Это был кризис в результате связи с высшими направляющими силами, которым я стремился служить. В ранние предутренние часы на мысе Рыб у меня было мистическое видение, в котором явилась богиня Говинда, посвященная служению добру. Я также называю ее Хранительницей Земли».

Дженкинс говорит, что этот опыт сопровождался тем, что в йоге называют увеличением кундалини.

«Это не было простым видением или сном, оно сопровождалось настоящим физическим процессом, который называется «проникновением в самую сущность бытия» или «методом обратного потока». Об этом говорится в книге «Тайна золотого цветка», посвященной Дао.

Дженкинс верит, что явление богини стало тем «благодеянием», которое определило его миссию. Это посвящение впоследствии привело его к майя. Таков путь, по которому он продолжает следовать, служа Великой Матери и вечной мудрости.

«Для меня открылся путь познания, — уверен Дженкинс. — Меньше чем через неделю я встретил человека, который вдохновил меня на путешествие в Мексику с посещением майя».

Приблизительно в это же время будущий исследователь также прочитал ставшую уже классической книгу Мистика Мексики Фрэнка Уотерса.

Сейчас, почти двадцать лет спустя, Дженкинс говорит, что связь с этой первоначальной направляющей силой «продолжает активно действовать внутри меня, поэтому я могу быть микрофоном вечной философии. Но иногда меня страшит сведение концов с концами, вызванное необходимостью удовлетворения насущных потребностей и оплаты счетов».

В последних книгах Дженкинса очевидны не его мистические пристрастия. Работы отличаются академической строгостью и хорошим документированием, хотя и не отрицают более глубоких духовных истин. С его точки зрения, «интеллект вполне сопоставим с духовностью. Раньше в своих исследованиях, когда мое увлечение литературной работой находилось в переходном периоде, смещаясь от стихотворного и песенного творчества к не художественным исследованиям, я понимал: необходимо ясно и кратко излагать свои открытия. Духовный материализм в публикациях «Нью Эйдж», казалось, растворяет чистоту, присущую вечным истинам, которые затрагивает.

Метафоры, взятые из светской современной культуры и новые понятия были первоначально предназначены для вечных истин… Происходило их искажение. Поэтому я решил посвятить свой рациональный интеллект служению более тонкому интеллекту — сердцу. Оно действительно находится на более тонком уровне, чем мозг».