Владимир Пугачев - Том 2. Дипломатия в новое время ( 1872 - 1919 гг.)

В соответствии с ведущей ролью финансового капитала в международных отношениях XX века дипломатия этого периода отражает в своей деятельности влияние монополистических объединений, банков и биржи. Так называемые дипломаты карьеры в ряде случаев отступают на задний план. Их место занимают международные дельцы, финансовые агенты, спекулянты крупного масштаба, экономические и политические разведчики.

Новые методы дипломатической работы начинают применяться прежде всего в колониях, а также и в ряде стран, «политически, формально самостоятельных, на деле же опутанных сетями финансовой и дипломатической зависимости», Обычными приёмами закабаления колониальных и полуколониальных стран становятся финансовый контроль, концессии, займы, экономическая разведка, назначение советников. Наряду с этим «мирным» проникновением ведётся и подрывная работа в форме подготовки восстаний, дворцовых переворотов, создания марионеточных правительств. Национально-освободительные и революционные движения подавляются вооружённой силой и удушаются руками империалистической дипломатии.

Подготовка к мировой войне велась империалистическими правительствами в глубокой тайне от народных масс. Буржуазно-демократические представительные учреждения не обладали средствами, позволявшими контролировать деятельность дипломатии. Парламенты стали орудием в руках исполнительной власти, выполняющей волю финансовой олигархии. Всё же волей-неволей империалистическим правительствам приходилось считаться и с общественным мнением своих стран, в особенности с рабочим движением. Поэтому дипломатия и стала усиленно заниматься обманом собственного народа. Важнейшим средством такого обмана становится пресса, принадлежащая крупным монополистическим организациям. В результате подкупа и прямой купли органов печати возникает «рептильная» печать. Ею пользуются не только дипломаты в своей стране, но зачастую и иностранные правительства, а также их разведки.

Тотчас после начала войны дипломаты воюющих стран занялись сочинением версий, обелявших их собственные правительства от обвинения в разжигании войны. В сериях так называемых «цветных» книг дипломаты всех стран старались внушить массам, что их правительства ведут лишь оборонительную войну. В этом деле империалистическая дипломатия нашла себе угодливого союзника в лице 11 Интернационала.

Империализм доводит до крайней остроты противоречия не только между империалистическими державами, не только между этими державами и зависимыми странами, но и между трудом и капиталом. В период империализма происходят жесточайшие схватки между рабочим классом и капиталистами. «Империализм подводит рабочий класс к революции».

Среди держав, вступивших в войну, наиболее слабым звеном оказалась царская Россия. В результате порочного управления страной, устаревшей организации армии, крайней отсталости промышленности, сельского хозяйства и транспорта, наконец в результате ряда серьёзных поражений царской армии Россия не выдержала испытаний войны. Назревший революционный кризис привёл к тому, что в феврале 1917 г. был свергнут царизм, а в октябре того же года было свергнуто Временное правительство. У власти в России стали Советы, руководимые большевиками. Приход к власти большевиков-антиимпериалистов привёл к выходу России из войны и заключению с Германией тяжёлого по условиям Брестского мира.

Другим слабым звеном среди воюющих держав оказалась Австрия. Совершенно обессиленная в результате четырёхлетней войны, Австрия оказалась не в состоянии вести дальше войну и стала требовать от Германии согласия на мир с Антантой. Самой Германии становилось всё труднее выдерживать испытания войны, особенно после вступления в войну США. В результате этого австро-германский блок оказался вынужденным признать своё поражение и запросить мира. Антанта согласилась прекратить военные действия и продиктовала австро-германскому блоку весьма тяжёлые условия перемирия в Компьене в 1918 г. и ещё более тяжёлые условия мира в Версале в 1919 г.

Таким образом, Франкфуртский мир 1871 г., отразивший поражение Франции и выдвижение Германии в Евроиена первый план, привёл к первой мировой войне 1914–1918 гг., а первая мировая война привела к Версальскому договору 1919 г., отразившему поражение Германии и начало господствующего положения Антанты в Европе и вне её пределов.

Франко-германские отношения в 1871–1873 гг. Франкфуртский договор не ослабил давней франко-германской вражды. Наоборот, он значительно её усилил. Франция не могла примириться с навязанными ей условиями грабительского мира. Если уже в 1370 г. германское вторжение оказалось легко осуществимым, то с потерей Лотарингии германская угроза ещё более приблизилась к Парижу.

Словно дамоклов меч нависла над Францией опасность нового немецкого нашествия и вызывала стремление к реваншу.

Правда, в 1871 г. серьёзным французским политикам было ясно, что на ближайшие годы Франция нуждается в мире: страна была слишком ослаблена, чтобы вновь начинать войну. Не только Тьер, которого упрекали в пресмыкательстве перед Бисмарком, но и его противники слева, не исключая Гамбетты, равно как и его оппоненты справа вроде де Бройля и Деказа, не думали, что в скором времени Франция сможет с шансами на успех начать новую войну против Германии. После опыта 1870 г. для всякого здравомыслящего француза было очевидно, что вообще лучше не тягаться с Германией один на один, без союзников. Не подлежало сомнению, наконец, и то, что, пока Франция не восстановила своих вооружённых сил, с ней никто не захочет заключать союз. Итак, французы не помышляли о развязывании войны. Но все французские политики в 70-х годах сходились на том, что Франция должна как можно скорее восстановить свои силы и обзавестись союзниками. Она должна быть готова встретить во всеоружии всегда возможное новое нападение восточного соседа. Так смотрел на дело и Тьер, который нёс тогда ответственность за внешнюю политику Франции и слыл сторонником мирных отношений с Германией. В 1872 г. Тьер в следующих словах изложил свой взгляд на этот вопрос: «Если в Европе возникнет конфликт… — писал он, — то будет вполне естественным, что мы захотим использовать представившийся случай». В ожидании такого момента Франция, по мнению Тьера, должна восстанавливать свою армию и подготовлять почву для будущих союзов.

И Тьер и наиболее крупные его преемники на посту руководителей французской внешней политики — герцоги де Бройль и Деказ — в качестве будущих союзников Франции представляли себе и Австрию и Англию, но в первую очередь Россию. «Мы знаем, — писал Ж. Фавр, министр иностранных дел в правительстве Тьера, — насколько интимны отношения, — связывающие петербургский и берлинский дворы. Не подвергая себя риску несомненной неудачи, мы не можем сегодня требовать от России какой-либо услуги, могущей привести к серьёзному охлаждению отношений между обоими правительствами. Но семя будущего их раздора несомненно имеется».