Владимир Потемкин - Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)

Советско-чехословацкий договор был немедленно ратифицирован обеими сторонами. Обмен ратификациями был произведён 8 июня 1935 г., во время пребывания Бенеша в Москве. Совершенно иной оказалась позиция Лаваля в вопросе о ратификации франко-советского пакта. В сущности, согласно французской конституции, этот договор подлежал простому утверждению президента республики. Однако Лаваль явно затягивал ратификацию: он настаивал на том, чтобы к ней была применена сложная парламентская процедура. Для этого надлежало передать договор на рассмотрение парламентской комиссии по иностранным делам, а затем подвергнуть его обсуждению депутатов Палаты и Сената. Своё намерение затянуть ратификацию франко-советского договора Лаваль прикрывал ссылками на то, что хочет сообщить этому акту особо торжественный характер. На самом же деле становилось всё более очевидным, что этому документу Лаваль придавал значение простого клочка бумаги, который он сможет использовать лишь при своих переговорах с Германией, чтобы набить себе цену. В Москве было условлено, что в ближайшее время должны начаться переговоры между французским и советским генеральными штабами. Лаваль всеми силами противился выполнению этого обязательства. Ясно было, что он не хочет такого сотрудничества и избегает всего, что могло бы вызвать неудовольствие Гитлера.

Возвращаясь из Москвы в Париж, Лаваль посетил Варшаву. Как рассказывает американский историк Ф. Шуман, Лаваль условился с полковником Беком о том, что, если бы Красная Армия была когда-либо призвана для оказания помощи Чехословакии или Франции., то ей не, нужно будет итти через Польшу. В связи с этим Лаваль проговорился, что, в сущности, франко-советский пакт нужен ему не столько для обеспечения франко-советской взаимной помощи, сколько для предупреждения сближения, между Германией и Советским Союзом. Тяготение самого Л аваля к Германии становилось всё более и более очевидным. 18 мая 1935 г. он присутствовал в качестве представителя французского правительства на похоронах маршала Пилсудского в Кракове. Здесь произошла его встреча с. командующим германским воздушным флотом Герингом. В течение двух часов в строгом уединении между ними шла доверительная беседа. После неё Лаваль прибыл в Париж ещё более самодовольным и самоуверенным, чем когда бы то ни было. Ему казалось, что его дипломатия увенчалась полным успехом. В Риме, Берлине, Варшаве фонды его окрепли. Что касается Москвы, то Лаваль был доволен тем, что подписанием франко-советского пакта и поездкой в СССР он вырвал оружие из рук демократической оппозиции, а сговором с Беком и Герингом обезвредил наиболее обязывающие условия договора о взаимопомощи, заключённого им со Страной Советов.

Английская дипломатия подозрительно следила за укреплением французских связей с Советским Союзом. Ещё до отъезда Лаваля в Москву английское Министерство иностранных дел настойчиво добивалось подробной информации о договоре между Францией и СССР. 26 апреля 1935 г. Саймон телеграфировал английскому послу в Париже Клерку: «Желательно откровенно сказать Лавалю, что Англия обеспокоена, как бы Франция не подписала соглашения, которое может обязать её вступить в войну с Германией при обстоятельствах, недозволенных статьёй 2 Локарнского договора». На другой день Клерк ответил Саймону следующей телеграммой: «Лаваля видеть нельзя. Вместо него говорил с Леже (генеральным секретарём Министерства иностранных дел), и тот сказал, что Англия может быть спокойна, так как французское правительство поставило непременным условием, чтобы соглашение соответствовало всем положениям договоров Лиги наций и Локарно».

В это время во Франции демократические круги объединялись в антифашистский народный фронт. Коммунисты, социалисты и радикал-социалисты видели в заключении договора о взаимопомощи с Советским Союзом единственную возможность противодействия германским и итальянским агрессивным замыслам. Действительно, перед лицом всё возрастающей опасности со стороны гитлеровской Германии и Италии Муссолини только Советский Союз являлся той международной силой, которая открыто выступала с программой мероприятий, могущих предотвратить новую мировую войну. Авторитет Советского Союза всё возрастал. На позиции упрямого и закоснелого отчуждения от Страны Советов оставались в Европе лишь такие мелкие государства, как Швейцария, Голландия, Португалия. Крупнейшие страны вне Европы уже поддерживали нормальные дипломатические отношения с СССР. Смелая, прямая и последовательная политика советского правительства в вопросах мира и коллективной безопасности и его неутомимая деятельность по разоблачению агрессоров и поджигателей войны привлекали к СССР симпатии передового человечества во всём мире.

Превращение дипломатического аппарата Германии в орудие шпионажа.Заключение франко-советского договора о взаимопомощи вызвало большое возбуждение в реакционных кругах английской общественности. Возобновились толки о том, что в Европе усиливается «большевистское влияние». По адресу правительства направлялись упрёки, что Англия рискует остаться изолированной. Раздавались требования немедленного соглашения с Германией. В начале мая 1935 г. бывший секретарь Ллойд Джорджа во время первой мировой войны лорд Лотиан, он же Ф. Керр, в письме к американскому послу в Берлине Додду доказывал, что соглашение держав с Германией могло бы разрешить все трудности. «Необходимо, — писал он, — найти для Японии и Германии более прочное место в международной политике, на которое они имеют право претендовать в силу своей мощи и традиций».

В это же время гитлеровская агентура развернула самую напряжённую работу в столицах больших и малых европейских государств.

Как рассказывает Курт Рисе в своей книге «Тотальный шпионаж», система шпионажа, начавшего действовать в конце 1934 г., объединяла к атому времени следующие составные части:

Разведку военного министерства, вначале неофициально, а затем официально руководимую полковником Николаи.

Организацию немцев, живущих за границей, руководимую Боле.

Иностранный отдел гестапо, руководимый Гиммлером и Гейдрихом.

Внешнеполитический отдел гитлеровской партии во главе с Альфредом Розенбергом.

Специальную службу министерства иностранных дел, возглавляемую Риббентропом и его ближайшим помощником Канарисом.

Иностранный отдел министерства пропаганды, во главе с Геббельсом и Эссером.

Иностранный отдел министерства экономики, во главе которого продолжал фактически оставаться Шахт, даже после его официального ухода в отставку.

Имперское колониальное управление во главе с генералом фон Эппом.