Александр Васильев - История Византийской империи. Т.1

В русской версии (с. 131) здесь есть одна фраза, которая не была включена А.А. Васильевым в последующие издания. Между тем она представляется важной: «Подобная запущенность и отсталость Рима как города является его характерной чертой вплоть до эпохи Возрождения».

Здесь для англоязычного читателя А.А. Васильев объясняет, что Крым и Таврический полуостров – синонимы и что Крым расположен на Черном море. В данном издании эти слова опущены.

А.А. Васильев непосредственно в тексте английской версии (р. 147) имени Г.А. Острогорского не называет (у него оно только в примечании). В основном же тексте А.А. Васильев по непонятным причинам пишет о Г.А. Острогорском – «a German scholar». Ввиду того, что последняя характеристика никак не соответствует истине, редактор рискнул предложить замену.

В этом примечании А.А. Васильев пишет далее, что Г.А. Острогорский ссылается на статью Левенсона (L. Loewenson) по тому же вопросу. Однако название статьи не указано. Не указан также год выхода тома журнала, где статья была опубликована. Речь же идет – по данным А.А. Васильева – о «Zeitschrift zur Osteuropaische Geschichte» (N.F., Bd. II, Teil 2, S. 234 ff.). В сводной библиографии, завершающей книгу, этой статьи также нет.

Хотелось бы отметить, что в своих рассуждениях о войне Юстиниана с крупными землевладельцами А.А. Васильев прав лишь частично. Действительно, борьба с ними отвечала, в конечном счете, государственным интересам, как-то защищая мелкого землевладельца: основного воина и плательщика налогов. Однако Юстиниан, как глава государства, поступал по отношению к крупным землевладельцам как еще более крупный земельный магнат, озабоченный увеличением своих собственных владений, в какой-то мере, правда, и благополучием своих «работников». Объективно говоря, все конфискации, не решая проблемы, вели лишь к увеличению домена императора. Судя по всему, следует говорить о том, что Юстиниана заботили не крупные землевладельцы как таковые. Вероятно, он опасался ситуации, что такие люди начнут ему, самодержцу, диктовать свою волю.

Видимо, по отношению к Египту. В тексте – «over the sea it invaded».

А.А. Васильев не успел ознакомиться с одной важной работой, где очень подробно рассмотрены все анализируемые им в данном разделе вопросы: Н.В. Пигулевская. Византия на путях в Индию. Из истории торговли Византии с Востоком IV-VI вв. М.; JI., 1951; idem. Byzanz auf den Wegen nach Indien. Aus der Geschichte des byzantinischen Handels mit dem Orient von 4. bis 6. Jahrhundert. Berlin, 1969.

Начиная с русского издания 1917 г. (с. 160), А.А. Васильев воспроизводил не вполне точный перевод этого места: – «остров, находясь в центре». Между тем, стоящее здесь в греческом тексте слово означает именно «посредник».

По-настоящему научное издание «Христианской топографии» Космы Индикоплова вышло через два десятилетия после смерти А.А. Васильева. (Cosmas Indicopleustes. Topographie chretienne. Tome I (livres I-IV.). Introduction, texte critique, illustration, traduction et notes par W. Wolska-Conus. Paris, 1968. Sources chretiennes, n. 141; t. II (livres V). Paris, 1970. Sources chretiennes, n. 159; t. III (livres VI-XI; index). Paris, 1973. Sources chretiennes, t. 197). Именно поэтому в данных примечаниях ссылки даны на новое издание, а имеющаяся устаревшая информация А.А. Васильева опущена. В данном конкретном случае имеется в виду следующее место: XI, 15. По новому французскому изданию – t. III, р. 344.

Перевод сделан по греческому тексту, воспроизведенному во французском издании с учетом французского перевода.

То есть византийских.

Стиль Космы Индикоплова, писавшего о себе самом во множественном числе.

Крупный торговый порт, существовавший в древности на территории современной Эфиопии.

В данном случае – общий термин для обозначения должностных лиц.

В английском тексте здесь стоит слово fragment, в отличие от русского означающее и «фрагмент», и «отрывок». В связи с этим представляется необходимым сделать одно уточнение, отсутствующее у А.А. Васильева. Действительно, от Нонна сохранился в составе знаменитой «Библиотеки» патриарха Фотия (Cod. 3) один отрывок, но этот отрывок, по традиции, восходящей ко второй половине XIX века, делится на три фрагмента – frgm. I, frgm. 2a, frgm. 2b. Все то же самое относится к упоминаемому чуть ниже Феофану Византийскому. От него в составе «Библиотеки» патриарха Фотия также сохранился один, достаточно большой отрывок, делящийся по давно установившейся традиции на два фрагмента.

Здесь хотелось бы от себя добавить, что А.А. Васильев, специально не занимавшийся ранним периодом истории Византии, приводит, скорее всего, не столько свое мнение, сколько представления о Малале нескольких исследователей рубежа веков, воспитанных на античной классической литературе и смотрящих поэтому с эстетствующим высокомерием на Иоанна Малалу и на тот жанр исторической литературы, который по-настоящему начался с него. Между тем, он не может быть худшим уже потому, что влияние его огромно. Бесспорно, его невозможно (да и не нужно, ибо подобное сравнение неправомерно) сравнивать с Геродотом или Фукидидом, однако для своего времени и своего жанра Малала очень хороший образец исторического сочинения. Сетования же о «глупости» Малалы неуместны потому, что к средневековой литературе невозможно (просто крайне непродуктивно) подходить с мерками античной литературы и у хронистов и других историков принципиально иного мировоззрения искать что-то похожее или сопоставимое по содержательности, идеям и глубине их разработки с классической греческой или римской литературой.

После этой фразы в русской версии (с. 184) следует целый абзац, не включенный А.А. Васильевым в последующие издания. «Павший духом Ираклий задумал покинуть столицу и переправиться в Африку (Ливию). Но патриарх Сергий и другие приближенные убедили императора отказаться от этой опасной и чреватой последствиями для империи мысли, тем более, что и византийские владения в Северной Африке, после завоевания персами Египта, не могли считаться безопасными».

Традиционный арабский термин для обозначения Рима, Византии.

За последние годы историко-археологическое изучение Ближнего Востока, в том числе – лимеса, значительно продвинулось вперед и в наши дни ссылка А.А. Васильева на работу Р. Дюссо 1907 года безнадежно устарела. Отметим здесь прежде всего итоговое исследование Р. Дюссо, посвященное в принципе той же проблематике, что и работа 1907 года: R. Dussaud. La penetration des arabes en Syrie avant I'lslam. Paris, 1955, pp. 147—158. Что касается ближневосточного лимеса, его укреплений и истории, то здесь следует прежде всего назвать: S. Th. Parker. Romans and Saracens. A History of the Arabian Frontier. (American Schools of Oriental Research. Dissertation Series. 6. Published by The American Schools of Oriental Research, distributed by Eisenbrauns, Winona Lake, In, 45690), 1986. В последней работе указаны современные исследования по частным проблемам и отдельным археологическим памятникам.