Андрей Дворниченко - Отечественная история (до 1917 г.)

В 1818–1819 гг. Александр I предпринял попытки решить и крестьянский вопрос. Царь поручил подготовить соответствующие проекты сразу нескольким сановникам и среди них — Аракчееву. Последний разработал план постепенной ликвидации крепостного права путем выкупа помещичьих крестьян с их наделом казной. Для этой цели предполагалось ассигновать ежегодно 5 млн. руб. или выпускать специальные казначейские билеты, приносящие проценты. Предложения Аракчеева получили одобрение императора.

Тем не менее планы политической реформы и отмены крепостного права остались нереализованными. В 1816–1819 гг. личную свободу получили лишь крестьяне Прибалтики. При этом помещики сохранили в полной собственности все земельные угодья. За аренду помещичьей земли крестьяне по-прежнему были обязаны выполнять барщинную повинность. Многочисленные стеснения (например, ограничение права на перемену места жительства) существенно урезали личную свободу крестьян. «Вольных» батраков помещик мог подвергать телесным наказаниям. Таким образом, и в Прибалтике сохранялись многочисленные остатки прежних крепостнических отношений.

К 1821–1822 гг. отказ Александра I от каких-либо преобразований стал совершившимся фактом. Сторонники перемен составляли в правящих кругах ничтожное меньшинство. Сам царь, убеждаясь в невозможности проведения в этих условиях сколько-нибудь серьезных реформ, в своих воззрениях все более эволюционировал вправо. Это был мучительный процесс, завершившийся для Александра I тяжелым душевным кризисом. Отказавшись от реформ, царь взял курс на укрепление основ существующей системы. Внутриполитический курс самодержавия с 1822–1823 гг. характеризовался переходом к откровенной реакции. Впрочем, уже с 1815 г. практика государственного управления во многих существеннейших отношениях резко контрастировала с задумывавшимися и частично проводившимися в жизнь либеральными начинаниями монарха. Все более ощутимым фактором российской действительности становилось наступление реакции по всем линиям.

Жесткая и бессмысленная муштра насаждалась в армии. Наиболее зримым воплощением утверждавшегося в стране полицейского режима явились военные поселения. Впервые в царствование Александра I они были организованы еще в 1810–1812 гг. в Могилевской губернии, однако широкое распространение получили с 1816 г. К концу правления Александра I на положение военных поселян было переведено примерно 375 тыс. государственных крестьян, что составляло около трети русской армии, которую, очевидно, в перспективе предполагалось всю сделать «поселенной». Военные поселения были организованы в Петербургской, Новгородской, Могилевской, Херсонской, Екатеринославской и других губерниях.

Созданием военных поселений правительство рассчитывало решить сразу несколько проблем. Прежде всего, это позволяло уменьшить расходы на содержание армии, что было чрезвычайно важно при расстройстве финансов в последние годы царствования Александра I. Переводившиеся в разряд военных поселян крестьяне совмещали сельскохозяйственные работы с занятиями военной службой.

Таким образом, вооруженные силы переводились на «самоокупаемость». С другой стороны, «поселение» армии должно было обеспечить ее комплектование в мирное время за счет естественного прироста в военных поселениях. Тем самым в перспективе можно было ликвидировать рекрутчину — одну из наиболее обременительных крестьянских повинностей. В лице военных поселян создавалась особая каста, изолированная от основной массы крестьянства, а потому, как казалось правящим кругам, способная быть надежной опорой существующего порядка. Наконец, перевод в разряд военных поселян казенных крестьян усиливал административный надзор за государственной деревней.

Поселенные войска образовали Отдельный корпус военных поселений, которым командовал Аракчеев. Жизнь поселян была настоящей каторгой. Они не имели права уходить на заработки, заниматься торговлей или промыслом. Военные поселяне испытывали на себе двойные тяготы — солдатской и крестьянской жизни. Их дети с 12 лет отбирались у родителей и переводились в разряд кантонистов (солдатских детей), а с 18 лет считались находящимися на действительной военной службе. Вся жизнь военных поселян подчинялась жесткому казарменному распорядку и строжайше регламентировалась. В поселениях царил произвол начальства, существовала система бесчеловечных наказаний.

Военные поселения не оправдали тех надежд, которые с ними связывали правящие круги. Однако Александр I, убежденный в целесообразности «поселения» армии, с упорством, достойным лучшего применения, отстаивал взятый курс, заявив как-то, что военные поселения «будут во что бы то ни стало, хотя бы пришлось уложить трупами дорогу от Петербурга до Чудова».

Наступление реакции проявилось и в политике правительства в области просвещения. В 1817 г. Министерство народного просвещения было преобразовано в Министерство духовных дел и народного просвещения. В нем сосредоточивалось управление и церковными делами, и вопросами народного образования. Влияние религии на культурную жизнь страны возросло. Сразу же началась атака на университеты. В 1819 г. настоящему разгрому подвергся Казанский университет, признанный рассадником вольнодумства. 11 профессоров было уволено за неблагонадежность. Преподавание всех предметов перестраивалось в духе христианского вероучения, понимаемого весьма примитивно, что никак не могло способствовать развитию религиозного чувства. Поведение студентов ставилось под мелочную и жесткую административную опеку.

В 1821 г. началось наступление на Петербургский университет. Виднейшие ученые — М. А. Балугьянский, К. И. Арсеньев, К. Ф. Герман и другие — были изгнаны оттуда по обвинению в пропаганде идей Французской революции. Значительно ужесточалась цензура, которая не пропускала в печать даже рецензии на игру актеров императорских театров, поскольку актеры находились на казенной службе и их критику можно было расценивать как критику правительства. Активную деятельность развернули различные кружки религиозного, мистического характера.

Особенно выделялось в этом отношении основанное еще в 1812 г. Библейское общество. Оно стремилось объединить представителей различных христианских исповеданий для борьбы с интернациональными идеями прогресса и революции, противопоставив им космополитические религиозные начала. Впрочем, проявлявшаяся в деятельности и Библейского общества, и Министерства духовных дел и народного просвещения тенденция к известному уравнению православия с другими исповеданиями вызвала недовольство православного духовенства, не желавшего поступаться своим привилегированным статусом. В итоге Библейское общество оказалось в опале, а в 1824 г. был восстановлен прежний порядок заведования делами православной церкви и народного образования, которые снова перешли соответственно в компетенцию двух независимых друг от друга инстанций — Синода и Министерства народного просвещения.