В Коковцев - Из моего прошлого 1903-1919 годы (Часть 3)

Я должен при этом сказать, что при том прекрасном личном составе Министерства,. которым я был окружен, и при таких выдающихся сотрудниках по бюджетному делу, как Начальник Бухгалтерского Отдела Департамента Государственного Казначейства Дементьев, мои Товарищи: Н. Н. Покровский, С. Ф. Вебер и И. И. Новицкий и целый ряд выдающихся старших служащих, самое сложное дело спорились у нас, и не раз в заседаниях Совета Столыпин с завистью говорил мне: "вот, если бы у меня были также сотрудники, и я бы так же работал, как работают в Министерств Финансов, но у меня самого нет такого навыка в работе центральных управлений, да и мои {283} сотрудники как-то не могут все еще привыкнуть к изменившимся условиям законодательной работы".

По мере изготовления объяснительной записки к росписи я представлял ее на рассмотрение Совета, никаких ни от кого замечаний не получил и, заблаговременно, подготовил и мою речь в Думе, тогда настанет пора давать общие, по росписи, объяснения. Столыпину она настолько понравилась, что он открыто заявил в Совете, что принимает ее как учебник лично для себя, и ему принадлежала мысль о переводе ее на французской язык для того, чтобы иностранная пресса познакомилась с нашим общим финансовым положением, которое, по справедливости, показало, ко времени открытия третьей Думы большое укрепление, по сравнению с тем, каким оно было во время созыва первых двух Дум.

Я не судья, конечно, в моем собственном деле, но, перечитывая уже в Париже, в изгнании, в 1929-м году мою первую думскую речь, я глубоко переживал впечатления этого отдаленного дня, когда впервые, после всех унизительных испытаний 1906-го и первых дней 1907-го года привелось почувствовать, что я окружен не одними врагами и могу отстаивать, с надеждою на успех, те взгляды, которые я считал правильными и полезными для государства.

Государь также оставил у себя текст моего бюджетного выступления и, продержавши его у себя почти две недели, вернул мне ею с целым рядом отчеркнутых мест, по-видимому остановивших на себе его внимание, а наверху написал: "Дай Бог, чтобы новая Государственная Дума спокойно вникла во все это прекрасное изложение и оценила какое улучшение достигнуто Нами в такой короткий срок, после всех ниспосланных Нам испытаний".

Я передал этот экземпляр моего предполагаемого думского выступления в Департамент Государственного Казначейства и поручил разослать копии во все Департаменты, с резолюциею Государя и, конечно, ни одна, архивная работа большевиков не упомянула о ней, да, вероятно, она и не сохранилась, среди всеобщего разрушения.

Получили мою объяснительную записку к росписи на 1908 год также все газеты без всякого изъятия.

Две газеты уделили ей более других внимания: Новое Время и Речь. Первое отозвалось очень сочувственно как об общем финансовом положении России, так и о самом способе представления сметного материала народному представительству"

{284} Вторая, напротив того, заранее выставила весь свой арсенал оппозиционного отношения к правительству в этом вопросе, повторивши еще и еще раз все те же избитые положения о недостаточности прав русского народного представительства в бюджетном деле и о необходимости добиваться расширения своих прав, не стесняясь идти на открытый конфликт с властью, которая "все позабыла и ничему на научилась".

Через неделю после открытия Думы все эти положения были снова повторены и развиты от лиц оппозиции главою партии народной свободы П. Н. Милюковым.