Лев Колодный - Переулки Арбата

Ну а самый знатный очаг разудалых и матерых каторжников находился в другом доме, № 9 по Подколокольному переулку. "Бог даст, увидимся в "Каторге" - так прощались арестанты в пересыльной тюрьме. Сюда они стремились, очутившись на кратковременной свободе. Трактир находился "в низке", подвале. В него-то и привел "король репортеров" своего друга Глеба Успенского. Тот просил его показать московское "дно", людей, перешедших "рубикон жизни". Собирался Гиляй сводить Глеба Ивановича и во все другие трактиры и ночлежки, но хватило Успенского на одну только "Каторгу"...

Актеров Художественного театра Гиляровский провел как раз через ворота этого дома во двор, во флигель. В нем размещалась ночлежка, где жили переписчики пьес.

Художник театра Симов делал здесь зарисовки, которые помогли исполнить декорации. Станиславский и Немирович-Данченко, актеры увлеченно беседовали с прототипами своих героев. А Гиляровский зорко следил за... безопасностью артистов. И не зря. Только благодаря своей феноменальной силе и находчивости, добрым отношениям с ночлежниками ему удалось спасти друзей от неожиданно нагрянувших в ночлежку разбойников.

О подробностях этого легендарного посещения Станиславский не преминул рассказать в своей книге "Моя жизнь в искусстве". А художник Симов много лет спустя прислал Гиляю рисунок ночлежного дома с дарственной надписью, где благодарил за свое спасение.

Какой эта была ночлежка, можно увидеть во МХАТе, на представлениях горьковской пьесы "На дне". Ну а кто хочет узнать о Хитровом рынке, о его конце, пусть почитает книгу "Москва и москвичи", а потом приходит сюда, на площадь, носившую имя автора "На дне". Тут вот можно увидеть дома, увековеченные и дядей Гиляем.

Была в старой Москве у Гиляровского, кроме Хитрова рынка, еще одна привязанность. Речка Неглинка. При жизни его она уже текла под землей, упрятанная в трубу, но в половодье или после бурных ливней, казалось бы, усмиренная, вдруг показывала свой нрав, напоминая людям, что и подземная река - стихия. И тогда бурные воды выплескивались из-под мостовой и затопляли Неглинную улицу, получившую название по имени речки. Затапливало и Столешников переулок.

По-видимому, первым из московских газетчиков опустился репортер на нечистое дно Неглинки, куда не раз сбрасывали свои жертвы разбойники, промышлявшие поблизости от Неглинки в районе воровских притонов Трубной площади. Благодаря публикациям Гиляровского Дума приняла запоздалые меры. Подземное русло реконструировали. Особенно хорош подземный путь в районе гостиницы "Метрополь", где по проекту инженера Щекотова выстроили тоннель, не уступающий по размерам тоннелю метрополитена.

В начале 60-х годов по следам дяди Гиляя я прошел руслом Неглинки, а там, где нельзя было идти из-за сильного наклона рельефа и напора вод, с сопровождающими проплыл на самодельном плоту, сколоченном из железнодорожных шпал. И своими глазами увидел щекотовскую трубу и то, что сделали другие инженеры во времена Гиляровского. Только позднее усмирили наконец эту реку, проложив еще одно дополнительное бетонное русло Неглинки, которое ослабляет напор воды при паводке и дождях.

Так вот, в Неглинку, вскоре после того как в Историческом музее торжественно было отмечено 70-летие Владимира Алексеевича, великий репортер вновь спустился с намерением написать нечто новое. Этот поход дорого ему обошелся. Под землей, где сыро и холодно, Гиляровский простудился и заболел, да так, что осложнения от злосчастной простуды мучили его уже до конца дней. Однако и в 80 лет, состязаясь в силе с молодыми журналистами, побеждал - никто не мог согнуть его рыцарскую руку...

Среди всех прочих есть у Гиляровского книга "Москва газетная". Это не только мемуары, но и замечательное исследование о русской журналистике той поры, когда в ней бурно проявлял себя дядя Гиляй. Каждый, кто хочет стать журналистом, должен ее не раз перечитать, чтобы знать, как надо работать.

Жизнь Гиляровского была многообразна: журналист, писатель, критик, издатель, редактор, поэт, артист, выдающийся спортсмен-гимнаст, солдат, конник, артист цирка и театра. Его девизом были слова: "Пиши правду, как думаешь". А это, очевидно, самое непростое дело.

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ НИКИТА ХРУЩЕВ

Чем ближе конец столетия, тем чаще задаешь себе вопрос: кто из живших в XX веке сыграл в истории градостроительства Москвы значительную роль, оказал наибольшее воздействие на ее современный облик?

По-моему, Хрущев.

Он появился на Старой площади в начале 1932 года вторым секретарем Московской городской партийной организации. К тому времени рухнули золотые купола Христа Спасителя, соборы монастырей Кремля. Решения сломать их принимались без Никиты Сергеевича. Руку к разрушению старой Москвы он приложил в последующие шесть лет работы в столице.

"...перекраивая Москву, мы не должны бояться снести дерево, церквушку или какой-нибудь храм", - заявлял Хрущев на февральско-мартовском пленуме ЦК 1937 года, будучи уже первым лицом в Москве, руководителем МК и МГК.

Не боялся сносить не только бульвары, соборы, дома, но и решать судьбы людей. Однако такая инициатива в основном исходила не от него...

В начале 1938 года уехал на двенадцать лет на Украину, наезжая в столицу время от времени.

С декабря 1949 года по октябрь 1964 года на протяжении пятнадцати лет Никита Сергеевич снова жил и руководил в Москве. Вот тогда развернулся во всю ширь, стал фактически главным градостроителем: никто не мешал ему претворять в жизнь идеи, касающиеся столицы, принимать решения, предопределившие образ новой Москвы, сложившийся за минувшие тридцать лет вокруг старой Москвы, в границах 1960 года, где проживает теперь подавляющее большинство москвичей.

Не думал - не гадал, что когда-нибудь представится возможность писать о таком человеке... Память цепко удерживает первую встречу в Кремле, когда столкнулся чуть ли не в лоб с ним - главой державы. В белой рубашке с вышитым воротничком спешил он по Ивановской площади, переходя из здания правительства в Большой Кремлевский дворец. Шагал быстро, за ним едва поспевала охрана, не препятствовавшая толпе окружать Никиту Сергеевича, врезавшегося в волны прохожих, среди которых случайно оказался и я, зачастивший в Кремль после того, как запертые ворота по его инициативе были распахнуты. Картина того, как шел по Кремлю Хрущев, достойна живописца. Видно было, что его тянуло в гущу людей, в толпу, где он словно подзаряжался энергией, чувствовал себя как рыба в воде. Оказавшись свидетелем этой сцены, я хотел услышать, о чем говорит вождь с народом, и услышал диалог:

- Откуда, бабка? - спросил первый секретарь в толпе экскурсантов старушку в платке, явно деревенскую жительницу.