Лев Колодный - Замоскворечье

Елизавета Федоровна жила рядом с палатой тяжело-больных и домовой церковью Марфы и Марии, сестер Лазаря. Как известно из Нового Завета, их дом любил посещать Христос. Свою обитель настоятельница представляла подобным домом для страждущих. Облицованный зеленой глазурованной плиткой фасад с тремя арочными окнами на Большой Ордынке, 34, и есть то место, откуда княгиню увезли латышские стрелки. Уехать в тяжкий год из России она не пожелала, как ни старались посланцы кайзера Вильгельма, не забывшего Эллу. Елизавету Федоровну и князей Романовых сбросили живыми в шахту, забросав братскую могилу гранатами. Две из них не взорвались, упав рядом с изувеченной княгиней на выступ шахты. Проезжавший мимо крестьянин слышал пение молитвы, доносившееся из бездны... Княгиня желала, чтобы ее похоронили в Иерусалиме. Там она и погребена в русском монастыре, причисленная к лику святых.

На Ордынке плакал в ночи, страдая от разлуки с любимой, герой рассказа Ивана Бунина "Чистый понедельник". Он вспоминал, как однажды они взяли извозчика и направились искать дом, где когда-то жил Грибоедов.

"И мы зачем-то поехали на Ордынку, долго ездили по каким-то переулкам в садах, были в Грибоедовском переулке, но кто же мог указать нам в каком доме жил Грибоедов - прохожих не было ни души..."

Жил там дядя автора "Горя от ума", владел усадьбой в Грибоедовском переулке, 3-5. Где этот переулок? От него не осталось ни названия, ни домов, ни садов. Грибоедовский - переименовали в Пыжевский и сокрушили почти все прежние строения. Несколько часов я ходил по местам, где когда-то колесили бунинские влюбленные, и записывал названия институтов. Все они занимаются геологией, рудными месторождениями, петрографией, минералогией и геохимией, минеральным сырьем... Нигде в Москве на столь малом пространстве нет такой концентрации научных сил. Чем объясняется привязанность горняков к тихому уголку?

Оказывается, на Большой Ордынке, 32, в своей усадьбе сын купца, потомственный почетный гражданин Владимир Аршинов заказал архитектору Федору Шехтелю проект особняка. Архитектор построил дом во дворе в стиле модерн. Окончив Московский университет, геолог Аршинов основал в этом доме с башней под куполом институт петрографии, изучения горных пород. Это случилось в 1910 году. Так частный дом стал магнитом, который с годами притянул к себе массу естествоиспытателей, да каких! (К ним мы приблизимся чуть ниже.)

...Летом 1917 года на Большой Ордынке, 55, в квартире дома Александро-Мариинского училища поселился 29-летний Николай Бухарин. Вскоре он станет самым молодым членом ленинского Политбюро, "любимцем партии". Коренной москвич, сын учителей, золотой медалист первой элитарной гимназии вернулся после Февральской революции из эмиграции в родной город, чтобы захватить власть. На двери его квартиры значилось: "Бухарин, большевик". То была подлинная фамилия, не псевдоним. Во всем остальном, что писал и говорил тогда в дни революции трибун большевизма, была тьма лжи:

"Неправда! Никаких конфискаций и реквизиций у мелкого люда не будет, обещал Бухарин "обывателям", лавочникам, ремесленникам, учителям, почтовым служащим. - Мелкие вкладчики будут вознаграждены. Мелкая собственность останется в полной неприкосновенности..." Сулил москвичам "порядок революции" и народный контроль...

Ему обыватели поверили и были жестоко наказаны. Все, как один, остались без вкладов, домов и квартир, столового серебра и фамильного золота. Что не разграбили патрули, сами отнесли на Зацепский рынок, чтобы не умереть с голоду. (Революция муниципализировала дом Марины Цветаевой, сломанный в недавние годы.) А сам автор пафосных статей в "Правде" и "Известиях" погиб под "пролетарской секирой", которой сам мысленно размахивал над чужими головами.

Большевики закрыли на Большой Ордынке епархиальное училище, третью женскую гимназию, приют, церкви, разогнали сестер Марфо-Мариинской обители. Из пятиэтажного дома Елизаветы Федоровны в Старомонетном переулке выселили монахинь и поселили рабфаковцев Горной академии. Аршиновский институт петрографии преобразовали в государственный институт минерального сырья. Рядом с домом Шехтеля один из трех братьев-архитекторов Весниных возвел новые большие корпуса. Так началась геологизация Замоскворечья...

"Кино-Палас", до революции перестроенный в театр на тысячу мест (ныне - филиал Малого театра), содержал в 20-е годы антрепренер Струйский. На сцене его театра выступал тогда мало кому известный артист. В Одессе звали его Ледей Вайсбейном. В Москве он исполнял с триумфом блатные песни, имитировал уличный одесский оркестр. Позднее у него появился свой большой джаз-оркестр, его все увидели и полюбили в "Веселых ребятах". Он раньше других снял изумительный клип "Пароход". Леонид Утесов первый, под аккомпанемент оркестра, не имея голоса, запел сердцем. И как! Этот безголосый веселый певец в довоенные годы стал таким же популярным, каким был до революции гениальный певец Федор Шаляпин.

Перед войной в Лаврушинском переулке единственный домовладелец-государство возвел громадный жилой дом. Одних писателей, таких как Борис Пильняк, Николай Клюев, Осип Мандельштам, партия убивала или представляла им плацкартные места на нарах. Другим - выдавала ордера в бесплатные многокомнатные квартиры. Михаил Булгаков не удостоился такой чести. Ему удалось лишь мысленно руками Маргариты учинить дебош в квартире дома "Драмлита"...

Дом высился как каланча.

В него по лестнице угольной

Несли рояль два силача,

Как колокол на колокольню.

Так писал Борис Пастернак, справивший новоселье в этом доме с другими классиками советской литературы - Пришвиным, Ильфом и Петровым, Паустовским, Катаевым... Когда на Москву налетали германские самолеты, поэт поднимался на крышу, чтобы тушить зажигалки, сыпавшиеся на Москву как град.

Из дома-каланчи выезжала на фронт с концертами Лидия Русланова, жившая в нем с мужем, генералом Крюковым. Отсюда ее и мужа увезли на Лубянку, далее везде. Как гениально пела эта высокая некрасивая женщина в каком-то цыганском наряде! "Что это за русская баба с таким необычайным голосом, спросил Шаляпин у Максима Горького. - Я ее слушал и плакал". Миллионы людей плакали и смеялись, когда она пела по радио. И я, мальчишка, заслушивался "Валенками", всеми ее дивными песнями, что доносились в дни войны до моего барака из соседнего магнитогорского парка.

"Всем домам - надо, не надо - стали надстраивать верхние этажи", досадовала Анна Ахматова, жившая в таком изуродованном доме на "Легендарной Ордынке", 17. Так назвал свои воспоминания протоиерей Михаил Ардов. Его сводный брат - не нуждающийся в представлении артист Алексей Баталов. Их детство прошло вблизи Ахматовой, подолгу гостившей в углу московской квартиры Ардовых. Отсюда она смотрела в сторону Кремля, где жил тиран, отнявший у нее сына и мужа.