Рудольф Баландин - Тайны смутных эпох

В самый ответственный момент появился Богдан Бельский и открыто призвал к мятежу и захвату царской семьи. Остановить толпу было уже невозможно.

Богдан Бельский – интересная фигура Смутного времени. Опричный фаворит Ивана Грозного, ставший позже руководителем секретной политической полиции. По сообщениям некоторых современников, именно Бельский вместе с Борисом Годуновым помог Ивану IV покинуть этот грешный мир, придушив царя подушкой.

Бельский проиграл Годунову в борьбе за власть. Теперь его враг был мертв, но зачем-то Бельский мстил его семье. Он принял участие в физический ликвидации Федора и Марии Годуновых. Молодой царь сражался с убийцами мужественно, но их было четверо…

Финал Бельского был бесславным. Несмотря на его очевидные заслуги перед Лжедмитрием, Бельский был отправлен воеводой в Новгород, где был как-то не очень заметно убит во время одной из стычек времен Смуты.

Казалось бы, ставший новым царем всея Руси Дмитрий I (пусть и под чужим именем, но – царь!) теперь мог безмятежно наслаждаться властью, пользуясь всеобщей любовью.

Однако этого не свершилось. Настало время выполнять обещания, а сделать это было невозможно: слишком много и слишком многим было обещано. Казна оскудела, общество раздирали противоречия. Нельзя было заручиться поддержкой какого-то одного сословия, не нанеся при этом ущерба другому.

Не правда ли, ситуация достаточно типичная для смутных периодов. Сходный популистский вариант пытался использовать Н.С. Хрущев, обещая гражданам СССР, что к 1980 году они будут жить при коммунизме. Таким образом он пытался поднять свой авторитет. Но народ, в массе своей верно оценивший этот маневр, высмеял в многочисленных анекдотах этого генсека СССР. Таким было начало конца Советского Союза. Уже тогда, в правление Хрущева, произошел духовный надлом общества, решительный разлад между правящей верхушкой, партийной номенклатурой и народом.

Горбачев начал «перестройку», суля всеобщее благосостояние, Ельцин под тем же лозунгом проводил «реформы». Чем все это кончилось – известно (хотя, возможно, не всем понятно). А вот граждане оказались далеко не так сообразительны и честны перед собой, не так устойчивы ко лжи, как российский народ Смутного времени начала ХVII столетия. То, что тогда поняли в считанные месяцы, теперь кое-кто не желает понимать даже спустя полтора десятилетия.

Меняются не ситуации. Меняется народ. Точнее сказать – та значительная часть социума, которая принимает решения о судьбе страны. Не только лгущий «лидер», номенклатура, олигархи, но и те, кто поддерживают их, в своем стремлении к личному материальному благополучию (которое большинству их не суждено достигнуть).

Итак, от самозванца стали требовать выполнения обещаний, и не через неопределенное время, а в данный момент. Сигизмунд III напомнил своему ставленнику о секретных соглашениях, заключенных в Польше. Самозванец не решился прямо отказаться от обязательств по передаче королю пограничных русских земель, а стал предлагать вместо городов деньги. Короля это не устраивало. Свержение Сигизмунда давало надежду на то, что все проблемы будут решены.

Самозванец установил тайные связи с оппозицией королю в Польше, вожди которой предлагали ему польскую корону, желая получить взамен помощь войсками и сто тысяч флоринов. Вряд ли об этих переговорах не было ничего известно польскому королю, но он предпочел выждать некоторое время.

Внутрироссийские дела складывались у Лжедмитрия все хуже. Наградив своих главных союзников в войне против Годунова – донских казаков, он отказался от дальнейшего сотрудничества с ними. Терские казаки, демонстрируя свои притязания на власть и привилегии, выдвинули своего самозваного претендента на трон – «царевича Петра», якобы сына царя Федора Ивановича (у которого и вовсе не было сыновей). Донские казаки, уже привыкшие присягать самозванцам, признали и этого.

Лжедмитрий попытался наладить управление государством. Это вызвало тайное, но сильное недовольство бояр. Они собирались сделать из него послушного исполнителя, а не самодержавного правителя. Василий Шуйский начал агитационную кампанию против него, теперь уже распуская слухи о том, что это самозванец, а настоящий царевич Дмитрий был убит в Угличе. Василия Шуйского арестовали, приговорив к смертной казни. В последний момент она была заменена ссылкой, но вскоре Шуйского вернули в Москву. Лучше относиться к самозванцу после всех этих переживаний он не стал, но затаил ненависть до лучших времен.

Вокруг Лжедмитрия сгущались тучи. Он торопился устроить пышную свадьбу с красавицей (как считалось) Мариной Мнишек, дочерью польского магната-авантюриста и мошенника. Иезуиты требовали от самозванца решительных мероприятий по «перекрещению» Руси в католическую веру. Он понимал, что это грозит всеобщим восстанием, и не выступал против православной церкви. И предпринял ловкий маневр: обещал папе римскому начать с его благословения крестовый поход против турок, если ему будет пожалован титул императора, а король Сигизмунд будет в его подчинении. Папа отклонил предложение, а Сигизмунд возненавидел самозванца.

8 мая 1606 года в Покровском соборе Кремля самозванца торжественно сочетали браком с Мариной, которую короновали царицей.

«Москва, – писал Г.В. Вернадский, – казалось, на некоторое время превратилась в польский город. Мнишека и других польских магнатов, приехавших на свадьбу, сопровождали огромные свиты. В Кремле и в городе кишели толпы польской знати и сопровождающих лиц. Характерно, что на церемонии коронации Марины и на ее свадьбе в соборе присутствовали большей частью поляки; из русских пригласили только избранную знать. Простых русских не допустили даже в Кремль.

…Основная часть поляков поселилась в частных домах в центральной части города (Китай-городе). Они вели себя так, будто находились в завоеванной стране. Их надменность оскорбила москвичей и возбудила ненависть к пришельцам».

Бояре-олигархи, боясь укрепления власти Лжедмитрия, вели сложную политику. Они распространяли слухи о его самозванстве, поддерживали неприязнь населения к полякам и в то же время предлагали (тайно) королю Сигизмунду свергнуть царя и возвести на московский трон польского королевича Владислава. Такова одна из характерных черт Смутного времени: олигархам (будь то бояре, вельможи, номенклатура, банкиры и пр.) чужды национальные государственные интересы. Ради сохранения своего высокого положения и капиталов они готовы превратить Россию в расчлененную, зависимую от иноземцев страну. И другая, не менее характерная черта: когда народ сознает опасность попасть под двойной гнет – своих господ и иноземных, он восстает и свергает неправедную власть.