Филип Шафф - История Христианской Церкви I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.)

К этим высказываниям можно добавить свидетельство философа–атеиста Джона Стюарта Милля из его эссе «Теизм», написанного незадолго до смерти автора (1873) и опубликованного в 1874 г. в сборнике «Три эссе о религии»: «Самый важный аспект влияния, которое христианство оказало на человека, выдвинув в качестве идеала и образца для подражания Божественную Личность, доступен даже абсолютно неверующему человеку, и человечество уже никогда его не лишится. Ибо в качестве примера человеческого совершенства христианство представило верующим не Бога, а Христа. Не Бог евреев и не Бог природы, а воплощенный Бог, будучи идеализирован, столь прочно и благотворно укоренился в современном сознании. И чего бы еще ни лишила нас рациональная критика, у нас по–прежнему останется Христос — уникальный Человек, отличавшийся от Своих предшественников не больше, чем все Его последователи, даже те из них, кому посчастливилось учиться у Него лично. Не стоит и говорить, что Христос, изображенный в евангелиях, — это не исторический образ, и мы не знаем, как много замечательных мыслей Его ученики добавили в свое предание впоследствии. Предание последователей могло дополнить историю любым количеством чудесных событий — может быть, они выдумали все чудеса, которые Он якобы совершил. Но кто из Его учеников или их прозелитов мог бы сочинить слова, которые приписывают Иисусу, или выдумать жизнь и образ, раскрытые в евангелиях? Конечно, не галилейские рыбаки; и, конечно, не апостол Павел, поскольку это было совсем не в его характере; и уж тем более не раннехристианские писатели, поскольку все доброе, что было в них, они явно черпали из высшего источника и всегда открыто признавали это» (John Stuart Mill, «Theism», Three Essays on Religion, p. 253, амер. издание).

См. толкования на Рим. 12:3–9 и 1 Кор. 12 — 14.

Со дня Пятидесятницы апостольская церковь была наделена всеми дарами, необходимыми для нравственного возрождения мира. Эти дары были для нее как бы свадебным нарядом и одновременно доспехами, которые защищали ее от враждебности иудеев и язычников. Их называют харизмами, [612]или дарами благодати — в отличие от природных талантов, хотя и не обязательно в противоположность последним. Духовные дары — это особые действия и проявления Святого Духа в верующих ради общественного блага. [613]Таким образом, они имеют сверхъестественную природу, но при этом соответствуют естественным добродетелям человека и проявляются в согласии с его интеллектуальными и нравственными способностями, пробуждая людей к более высоким делам и освящая их для служения Христу. В основе всех духовных даров лежит вера, этот «дар даров».

Духовные дары можно разделить на три категории: во–первых, интеллектуальные дары знания, которые носят преимущественно теоретический характер и связаны, прежде всего, с учением и богословием; во–вторых, эмоциональные дары ощущения, которые проявляются главным образом в поклонении Богу и личном наставлении; в–третьих, практические дары воли, которые предназначены для созидания церкви, управления ею и поддержания в ней порядка. Но каждый из этих даров существует не сам по себе — все они гармонично дополняют друг друга, преследуя единую цель: созидание Тела Христова. В Новом Завете конкретно упоминаются десять даров благодати; первые четыре связаны преимущественно (но не исключительно) с богословием; следующие два — с поклонением; и последние четыре — с руководством и практическими вопросами.

1. Дар мудрости и знания, [614]или дар глубокого понимания природы, системы Божьего Слова и учения о христианском спасении.

2. Дар учительства, [615]или практического применения дара знания; способность ясно толковать Писания для обучения и назидания людей.

3. Дар пророчества [616]родствен двум предыдущим дарам, но побуждает, скорее, к благочестивым чувствам, нежели к теоретическим размышлениям, и обычно использует высокий язык вдохновения, а не логических объяснений и убеждений. Этот дар вовсе не ограничивается предсказаниями будущего. Его предназначение в том, чтобы открывать людям сокровенную волю Бога, глубинный смысл Писаний, сердечные тайны, бездну греха и славу искупительной благодати. Дар пророчества особенно часто проявляется в годы больших перемен, во времена мощных пробуждений; дар же учительства больше подходит для спокойных времен, когда церковь растет естественным путем. Оба дара действуют не только в сфере богословия, но и в сфере поклонения, и в этом отношении могут быть причислены и к дарам ощущений.

4. Дар различения духов [617]выполняет, главным образом, роль подспорья для третьего дара, помогая отличать истинных пророков от ложных, а данное свыше вдохновение — от человеческого или бесовского энтузиазма. В широком смысле это способность различать истину и заблуждение и судить о нравственных и религиозных качествах; это святая критика, необходимая постоянно и предназначенная для того, чтобы поддерживать чистоту учения и порядок в церкви.

5. Дар языков, [618]когда человек говорит что–то, находясь в бессознательном экстатическом вдохновении, а слушатели не в состоянии понять его слова без переводчика. Он отличается от пророчества, произносимого в контролируемом, хотя и возвышенном состоянии духа и непосредственно действующем на пользу церкви — почему Павел и отдает предпочтение пророчеству. [619]Говорение на языках — это непроизвольная, похожая на псалом молитва или песнь, произносимая в состоянии транса и на особом языке, данном Святым Духом. Душа не принимает в этом почти никакого участия, выполняя роль инструмента, из которого Дух извлекает Свои небесные мелодии. Таким образом, этот дар никак не связан с распространением христианства в других странах и народах, но является актом поклонения, предназначенным для назидания самого говорящего и — косвенно, посредством истолкования, — его слушателей. Впервые дар языков проявился в день Пятидесятницы, но это произошло прежде, чем Петр обратился к народу с собственно миссионерской проповедью; потом мы встречаемся с этим даром в доме Корнилия и в коринфской церкви, где он служит к назиданию верующих, а не неверующих слушателей, хотя для последних языки были важным знамением, [620]которое привлекало их внимание к действующей в церкви сверхъестественной силе.

6. Дар истолкования [621]дополняет дар языков и позволяет церкви извлечь из него пользу — истолкователь переводит молитвы и песни с экстатического языка духа [622]на понятный рассудку язык. [623]Этот дар побуждает людей к размышлениям, что позволяет отнести его как к первой, так и ко второй категории.

7. Дар служения и вспоможения [624]особенно важен для диаконского служения и обычного церковного попечения о бедных и больных, а в широком смысле — для любого проявления христианского милосердия и благотворительности.