Артур Конан-Дойль - Торговый дом Гердлстон

- Вот уж не думала, кузен Том, встретить вас здесь! - воскликнула Кэт, когда они поздоровались. - Какая удивительная неожиданность! (Возможно, впрочем, Кэт не слишком удивилась бы, знай она, что последние недели Том каждый день в течение шести часов блокировал все подходы к Эклстон-сквер.)

- Да, удивительная! - воскликнул молодой лицемер. - Видите ли, я еще не подыскал себе никакого занятия и много гуляю по Лондону. Счастливый случай привел меня именно сюда.

- А как поживает доктор? - оживленно спросила Кэт. - И миссис Димсдейл? Непременно передайте им от меня самый нежный привет.

- Почему вы перестали бывать у нас? - с упреком спросил Том.

- Мистер Гердлстон считает, что последнее время я слишком много развлекалась и мне следует посидеть дома. Боюсь, я теперь не скоро сумею выбраться в Кенсингтон.

Том про себя послал ее опекуна в область значительно более жаркую, чем даже страны, с которыми вел торговлю старый коммерсант.

- А куда вы идете? - спросил он вслух.

- На Виктория-стрит сменить книгу, а потом на Форд-стрит.

- Как странно! - воскликнул молодой человек. - Я ведь иду именно в этом направлении! (Что было действительно очень странно, так как, когда они встретились, он шел в противоположную сторону. Однако ни Кэт, ни Тому, по-видимому, не хотелось обсуждать это обстоятельство, и они продолжали идти вместе к Виктория-стрит).

- А вы еще не забыли дни, которые провели в Эдинбурге? - спросил Том после долгого молчания.

- Ну, конечно нет! - горячо воскликнула его спутница. - Я буду помнить их всю жизнь.

- И я тоже! - убежденно сказал Том. - А помните день, который мы провели в Пентленде?

- И как мы объехали Трон Артура?

- И как мы все вместе были в Рослине и осматривали часовню?

- И тот день в Эдинбургском замке, когда мы осматривали драгоценности и старинное оружие? Но вы ведь видели все это много раз и прежде! И такого удовольствия, как нам, эти поездки вам доставить не могли.

- Нет, что вы! Наоборот! - Упрямо сказал Том, удивляясь про себя своему косноязычию, тем более непонятному, что он всегда умел делать изящнейшие комплименты девушкам, к которым был равнодушен. - Видите ли, Кэт, ведь... ну... ведь вас не было рядом, когда я бывал там прежде.

- Ах! - произнесла благовоспитанная Кэт. - Какая сегодня прекрасная погода! А утром мне показалось, что будет дождь.

Однако эти метеорологические наблюдения не отвлекли Тома от его темы:

- Выть может, ваш опекун как-нибудь снова отпустит вас куда-нибудь с моими родителями?

- Боюсь, что нет, - ответила Кэт.

- Но почему?

- Когда я вернулась тогда домой, он, по-моему, был очень рассержен.

- Но почему же? - спросил Том.

- Потому что... - И Кэт чуть было не объяснила, что причина этого гнева заключалась в самом Томе, но вовремя спохватилась.

- Так почему же?

- Потому что у него было дурное настроение, - ответила Кэт.

- Как скверно, что вы зависите от чьих-то прихотей и настроений! объявил молодой человек, сердито взмахивая тростью.

- Но что здесь такого? - рассмеялась Кэт. - Всегда над человеком кто-то есть. Иначе нельзя было бы отличить, что хорошо, а что дурно.

- Но он обходится с вами сурово.

- Что вы! - решительно возразила Кэт. - На самом деле он очень добр ко мне. Если он и бывает строгим, я знаю, что он думает только о моем благе, и я была бы дурочкой, если бы сердилась на это. Кроме того, он очень благочестив и добродетелен, и то, что нам кажется пустяком, в его глазах может быть серьезным проступком.

- Ах, так он, значит, очень благочестив и добродетелен? - произнес Том с сомнением в голосе. Проницательный доктор Димсдейл придерживался иного взгляда на характер Джона Гердлстона, и сын разделял его мнение.

- Ну, конечно! - ответила Кэт, поднимая на него большие, полные недоумения глаза. - Разве вам неизвестно, что он главный оплот общины исконных тринитариев на Пербрук-стрит и каждое воскресенье присутствует на трех службах и сидит на передней скамье?

- А! - сказал Том.

- Да! А кроме того, он не жалеет денег на всяческую благотворительность и дружит с мистером Джефферсоном Эдвардсом, прославленным филантропом. И вспомните, как он добр ко мне. Ведь он заменил мне отца!

- Гм! - с сомнением произнес Том, а потом добавил с некоторым страхом: - А Эзра Гердлстон вам тоже нравится?

- Нет, нисколько! - с жаром воскликнула его собеседница. - Он очень плохой, жестокий человек.

- Жестокий? Но, конечно, вы имеете в виду не себя!

- Разумеется. Я всячески стараюсь его избегать, и бывает, что за несколько недель мы и двумя словами не обменяемся. Вы знаете, что он сделал на днях? Я и сейчас дрожу при одном только воспоминании! В саду жалобно мяукала кошка, и я вышла посмотреть, что случилось. Вдруг я увидела в окне Эзру Гердлстона с ружьем в руке - с духовым ружьем, которое стреляет бесшумно. А посреди сада была привязана к кусту кошка и... и он упражнялся в стрельбе. Бедняжка была еще жива, но совсем изувечена...

- Какой зверь! И что же вы сделали?

- Я отвязала кошку и унесла ее к себе, но ночью она умерла.

- А что сказал он?

- Когда я начала отвязывать кошку, он поднял ружье, словно собирался выстрелить в меня. А позже, когда мы встретились, он сказал, что отучит меня вмешиваться не в свое дело. Но мне было все равно, раз кошка была уже у меня.

- Он посмел сказать вам это?! - воскликнул Том, краснея от ярости. Жаль, что его сейчас здесь нет! Я научил бы его приличным манерам или...

- Вас переедет какая-нибудь карета, если вы не успокоитесь! - перебила его Кэт, так как молодой человек вне себя от негодования начал переходить улицу, не обращая ни малейшего внимания на поток экипажей.

- Не волнуйтесь так, кузен Том, - продолжала Кэт, положив на его локоть затянутую в перчатку руку. - Право же, у вас нет никаких причин сердиться.

- Нет? - в бешенстве повторил он. - Да с какой стати вы должны сносить оскорбления от злобного щенка, вроде Эзры Гердлстона!

К этому времени они кое-как добрались до середины широкой улицы и теперь стояли под прикрытием фонарного столба, а перед ними лился нескончаемый поток желтых, лиловых и коричневых омнибусов, фургонов, пролеток и карет. Они были тут совсем одни, если не считать полицейского, который, повернувшись к ним спиной, размахивал руками, как одушевленный семафор. И среди оглушительного шума и грохота огромного города юная парочка была укрыта от остального мира так же надежно, как если бы прогуливалась где-нибудь в центре Солсберийской равнины.

- Вам необходим защитник! - объявил Том решительно.

- Право же, это глупо, кузен Том! Я отлично могу сама себя защитить!

- Вам нужен человек, который имел бы право заступиться за вас! - Том говорил хрипло, так как у него вдруг по неизвестной причине пересохло в горле.