Артур Конан-Дойль - Торговый дом Гердлстон

- Вот именно, вот именно! Но погоди. Я думаю, это можно устроить, если ты все предоставишь мне.

Старик размышлял над этой задачей весь день, потому что с каждой уходящей неделей необходимость раздобыть деньги становилась все более грозной, а раздобыть их они могли только, если бы ухаживания Эзры увенчались успехом. Не удивительно, что глава фирмы тщательно взвешивал любую мелочь, которая могла бы склонить чашу весов в ту или иную сторону, и что даже колебания цен на нефть и слоновую кость занимали его теперь гораздо меньше.

На следующий день, когда они сели обедать, лакей подал Гердлстону несколько писем.

- Переслано из конторы, сэр, - объяснил он. - Клерк говорит, что мистера Гилрея не было, а он сам не решился их вскрыть.

- Это на него похоже, - сердито пробормотал Гердлстон, отодвигая тарелку с супом. - Терпеть не могу заниматься делами в неположенные часы. Говоря это, он вскрывал один конверт за другим. - Ну-с, что тут? Тара возвращается, согласно счету-фактуре... Ну что ж, отлично. Извещение от "Раддера и Сакса"... На это можно ответить завтра. Записка с указанием таможенных сборов в Сьерра-Леоне... Э-э! А это что? "Мой любимый Том..." От кого бы это? "Навеки твоя. Мэри Оссари". Да это же любовное письмецо барышни молодого Димсдейла, попавшее в мою почту. Ну что ж, придется извиниться перед ним за то, что я его вскрыл. Но раз уж он ведет подобную переписку через контору, то должен понимать, насколько неизбежны подобные случайности. А я был уверен, что все это деловые письма, и даже не смотрел на конверты.

Лицо Кэт во время этого монолога побелело. За обедом бедняжка почти ничего не ела и при первой возможности поспешила уйти к себе.

- Прекрасно проделано, папа, - одобрительно заметил Эзра после ухода Кэт. - Это ее сильно задело. Сомнений не может быть никаких.

- По-моему, это ранило ее гордость. Гордость же - большой грех. Об этом предупреждает нас Писание. А теперь гордость не позволит ей больше думать об этом молодом человеке.

- А кто изготовил это письмо?

- Я сам. Мне кажется, в подобном деле допустима любая хитрость. Решается судьба столь важных интересов, что мы должны идти на крайние меры. Я совершенно согласен с церковником старых времен, который сказал, что "цель иногда оправдывает средства".

- Превосходно, папа, чудесно! - воскликнул Эзра, грызя зубочистку. Мне нравится слушать, как вы рассуждаете. Это удивительно бодрит!

- Я поступаю согласно ниспосланным мне побуждениям, - торжественно ответил Джон Гердлстон, и Эзра, откинувшись на спинку кресла, громко захохотал.

На следующее утро коммерсант решил побеседовать с Томом: он заметил, что молодой человек теряет терпение, и опасался, как бы какой-нибудь неодолимый порыв не заставил его нарушить обещание, а это положило бы конец всем их планам.

- Присядьте, пожалуйста. Мне нужно с вами поговорить, - сказал он ласково, когда младший компаньон явился к нему за распоряжениями на этот день.

Том сел, и в его сердце вспыхнула надежда.

- Справедливость требует, мистер Димсдейл, - продолжал Гердлстон любезно, - чтобы я сообщил вам, как высоко я ценю благородство вашего поведения. Вы со всей щепетильностью соблюдали обещание, которое дали относительно мисс Харстон.

- Да, конечно, я сдержал свое обещание, - резко ответил Том. - Однако, надеюсь, вы отмените этот запрет в ближайшее время. Такое испытание невыносимо трудно для меня.

- Я настоял на нем, ибо этого требует мой долг, как я его понимаю. В подобных вопросах каждый следует своим взглядам, а те, которых всю жизнь придерживаюсь я, могут показаться суровыми. Я считаю, что уважение к памяти моего покойного друга требует, чтобы я оберегал его дочь, которую он вверил моему попечению, от совершения непоправимой ошибки. Как я уже говорил, я могу переменить мнение, если вы и впредь будете доказывать, что достойны ее. Хотя ваше поведение с тех пор, как вы вступили в нашу фирму, было безупречным, в Эдинбурге, насколько я слышал, вы порой позволяли себе некоторые шалости.

- Я ни разу не совершил поступка, которого стал бы стыдиться! воскликнул Том.

- О, разумеется! - ответил Гердлстон, не сдержав насмешливой улыбки. Но, быть может, вы совершали поступки, которых стыдился ваш отец?

- Конечно, нет! - вспылил Том. - Я не был ни тихоней, ни ханжой, распевающим псалмы, но обо всем, что я делал, я мог бы рассказать отцу, не покраснев!

- Не говорите столь пренебрежительно о псалмах! Петь их весьма похвально. И если бы вы иногда предавались этому занятию, вам оно могло бы пойти только на пользу. Впрочем, мы говорим о другом. Я хочу, чтобы вы ясно поняли одно, мое согласие на ваш брак зависит лишь от того, как вы будете себя вести. И я требую, чтобы в настоящее время вы ни в коем случае не смущали душевный покой моей подопечной.

- Я ведь уже обещал. И, как это мне ни тяжело, я сдержу слово. Во всяком случае, меня утешает мысль о том, что, продлись наша разлука и двадцать лет, мы останемся верны друг другу.

- Да, конечно, это очень приятно, - угрюмо заметил коммерсант.

- Тем не менее это мучительно! Если бы я мог написать хотя бы строчку...

- Ни единого слова! - перебил его Гердлстон. - Я не увез ее из Лондона только потому, что доверяю вам. Если бы я заподозрил возможность подобной попытки с вашей стороны, то немедленно отослал бы ее за границу.

- Я ничего не предприму без вашего разрешения, - сказал Том, беря шляпу. У двери, уже взявшись за ручку, он вдруг остановился. - Однако если я сочту это необходимым, то буду считать, что, предупредив вас заранее, могу взять назад свое слово.

- И сделаете большую глупость!

- Пусть так, но я сохраняю за собой подобное право, - ответил Том и с тяжелым сердцем удалился, чтобы приступить к дневным трудам.

- Теперь путь перед тобой расчищен! - с торжеством заявил сыну старый коммерсант. - Тебе никто не может помешать, а девушка как раз в настроении искать утешения. Льщу себя мыслью, что все было проделано с большим тактом. Помни, как много зависит от твоей победы. Приступай к делу и победи!

- Приступить я приступлю, - ответил Эзра. - И мне кажется, у меня есть шансы победить.

Услышав эти ободряющие слова, старик рассмеялся и одобрительно похлопал сына по плечу.

ГЛАВА XXVI

ПОДГОТОВКА ПОЧВЫ

Несмотря на стоическое поведение Джона Гердлстона и отдельные удачи, которые выпадали на его долю, во всем Лондоне не было, пожалуй, более несчастного и измученного душой человека. Длительные попытки предотвратить надвигающуюся катастрофу подорвали его железное здоровье, ослабили его тело и дух. На бирже начали поговаривать, что за последнее время он сильно сдал, и моралисты не упускали случая нравоучительно указать на бессилие и суетность богатства, которое не способно разгладить морщины на осунувшемся лице почтенного коммерсанта. Он сам, глядя в зеркало, дивился происшедшей с ним перемене.