Александр Шубин - Мир на краю бездны

1 июля 1934 г. Димитров направил Сталину письмо с серией вопросов, которые уже носили риторический характер — болгарский коммунист предлагал новый курс.

«1. Правильной ли является огульная квалификация социал-демократии как социал-фашизма. Этой установкой мы часто преграждали себе путь к социал-демократическим рабочим». Но Сталина не так просто сбить с прежней идеологической позиции, он отвечает: «Да. Только не огульная». Называли социалистов «социал-фашистами», и будем называть.

«2. Правильно ли считать социал-демократию везде и при всяких условиях главной социальной опорой буржуазии». Ответ Сталина: «В Персии, конечно, нет; в остальных капстранах — да». Конечно, Димитрова интересует не Персия, а капиталистические страны.

«3. Правильно ли считать все левые социал-демократические группировки при всяких условиях главной опасностью». Ответ: «Объективно — да».

Димитров интересуется, правильной ли является «огульная трактовка» всех социал-демократических лидеров как предателей. Важно помочь им перейти на «революционные позиции». Сталин согласен, что кое-кто может перейти на «революционные» (то есть коммунистические) позиции. Но только кое-кто.

Димитров предлагает бороться за завоевание реформистских профсоюзов «без выставления в качестве предварительного условия признания гегемонии компартии». Сталин и здесь выступает скептиком. Пора-то пора, но условия пока не созрели.

Димитров прямо предлагает изменить тактику единого фронта, который коммунисты должны рассматривать не как маневр, а как «действенный фактор развертывания массовой борьбы против фашизма». Димитров изложил свою мысль настолько осторожно, что Сталин недоумевает: «Против кого тезис? Должны». Ведь формально «единый фронт» вовсе не тактический прием, а «действенный фактор». Хорошо, Димитров скажет откровеннее: пора отбросить «установку, что единый фронт можно проводить только снизу, и перестать рассматривать всякое обращение одновременно и к руководству социал-демократии как оппортунизм». Сталин не осуждает болгарского товарища за такую крамолу, но пока и не соглашается: «Все же единый фронт снизу есть основа» [321] Коминтерн против фашизма. С. 326–328. .

Этот исторический диалог показывает, что Сталин уже готов терпеть сторонников консультаций с «социал-фашистами», но и к повороту курса не готов. Еще не видит смысла. Сталин был мастером борьбы за власть. Старая стратегия Коминтерна дает понятное отношение к вопросу о власти: «все или ничего». А что дает новая: нашими руками социал-демократы будут прокладывать себе дорогу к власти? Стоит ли такой жертвы защита от угрозы фашизма либеральных режимов нескольких стран?

Пока было решено прощупать возможности сближения с социалистами там, где процесс уже пошел: во Франции и по поводу событий в Германии.

Димитров санкционировал Торезу возможность вступить в переговоры с социалистами. Но только ему. В мае ЦК ФКП опубликовал призыв к социалистическим рабочим и руководству СФИО (французская социалистическая партия по традиции называлась Французской секцией Рабочего интернационала, сокращенно по-французски СФИО) организовать совместную борьбу против германских фашистов в защиту Тельмана, которого как раз в это время должны были судить в Германии.

Региональные организации СФИО все настойчивее требовали от своего руководства откликнуться на призывы ФКП. Конгресс федерации Луары заявил в мае: «Никаких соглашений с теми, кто не против капитализма. Все возможное для тех, кто слева от нас, ничего с теми, кто справа» [322] РГАСПИ, Ф.494. Оп.1. Д.103. Л.209. . «Слева от нас» были коммунисты.

Под давлением своего актива руководство СФИО во главе с Леоном Блюмом наконец сдалось и вступило в переговоры с коммунистами. В июле 1934 г. между ФКП и СФИО был заключен Пакт о единстве действий.

Первые успехи французского эксперимента ставили на повестку дня вопрос об отказе от догматов «третьего периода». Но пока Коминтерн продолжал блуждать в «трех соснах». Его руководители не могли решить, что происходит во Франции — смелый отказ от отживших догм или скатывание к оппортунизму и капитуляция перед идейным врагом. К. Макдермот и Д. Агню полагают, что в 1934 г. «в Москве началась длительная и упорная борьба между осторожными „новаторами“ во главе с Димитровым, Мануильским и Куусиненом с одной стороны, и непримиримыми „фундаменталистами“, сплотившимися вокруг Пятницкого, Куна, Лозовского и Кнорина, — с другой» [323] Макдермотт К., Агню Д. Указ. соч. С.143. .

Когда Народный фронт станет фактом и приведет к первым сложностям, сторонники привычной радикальной стратегии «борьбы за советскую власть» начнут подспудную критику сталинского курса внешней политики. Эта критика встретит отклик в военных и политических кругах. Поэтому, когда Сталин развернет террор против скрытой оппозиции в партийной и военной элите, под удар попадут именно сторонники группировки Пятницкого (тем более, что сам Пятницкий будет предпринимать шаги к отстранению Сталина от власти [324] Пятницкий В. Заговор против Сталина. М., 1998. С.61. ). А пока оба направления действуют очень осторожно, понимая, что выбор линии Коминтерна определят не их аргументы и напористость, а размышления и колебания одного человека — Сталина.

Молчание Сталина позволило руководителям ИККИ подискутировать по поводу новой ситуации в преддверии намечавшегося VII конгресса Коминтерна.

К 20 августа под руководством О. Куусинена был подготовлен проект тезисов к докладу на конгрессе «Мировое положение и задачи Коминтерна». Тезисы вызвали резкое неприятие Кнорина: «проект оставляет впечатление, будто мы производим большую ревизию всех наших оценок международного положения за шесть лет» [325] РГАСПИ, Ф.494. Оп.1. Д.3. Л.121. . «Консерваторы» устами Кнорина настаивали, что «социал-демократия и впредь остается главной социальной опорой буржуазии» [326] Там же, Л.137. .

Кнорин утверждал: «Я думаю, что пойти назад от тех формулировок, которые были даны нами на XIII пленуме и т. Сталиным на XVII съезде нашей партии, где он говорит, что зреет революционный кризис, назад, от этих формулировок, мы не имеем никаких оснований, а в проекте этих тезисов мы по сути идем назад» [327] Там же, Л.200. . Нужно прежде всего бороться с правыми уклонами в сторону социал-демократии, а «перенос всех зол на левый уклон неправилен» [328] Там же, Л.202. . Именем Сталина подкреплялась прежняя линия. Но если Сталин возьмет курс на поворот вправо, то сторонники прежней сталинской линии могут войти в скрытый конфликт с новой сталинской линией. А это было смертельно опасно.