Мыкола Конотопский - Один на льдине

- А-а, это тот самый "Аристов", который жидов грабил? Ах, ты ж гад! и думают: "Хороший хлопец!" В душе-то они сами жулики, чему подтверждением пусть послужит мое деловое окружение. Им не может не нравиться, что есть чурки такой древесной породы, которая не колется. Пост-перестроечное время, когда большая часть милиции небезвозмездно служит браткам - лучшее тому подтверждение.

И я продолжал испытанное: не слышал, не знал, не предполагал. И верно. Берите потом на "сходняке" любое мое дело, а там на все один ответ: нет. На "нет", в данном случае, и суда нет.

3

И сижу я в камере "У деда Лукьяна", как издавна зовется следственный изолятор г. Киева на ул. Лукьяновской.

Два года шло следствие.

Меня раз в неделю на три дня увозили в КПЗ Министерство Внутренних Дел на Короленко,15. Часто утром нас возили на следствие, а вечером возвращали на тюрьму.

Что это такое?

Это в 5 часов подъем, на завтрак дают чай и кашу, в 6 часов утра сидишь в отстойнике на одного человека, где ждешь, когда за тобой машину подадут. Все, вроде предусмотрено, чтоб не шел процесс обмена информацией.

Машину подают, всех сажают в машину в боксы. Но все равно информация передается. Спросишь, там у вас такой-то не сидит, передай ему то-то... У нас по делу - одиннадцать человек арестованы.

Дело по Киеву гремит, гремит по Союзу, и Киев чувствует себя пупом криминального мира. Капитан Аристов - криминальная звезда, как сказали бы сегодня. В каждой камере меня встречают как национального героя, как артиста, сошедшего с экрана популярного детектива. В каждой камере ждут, как новогодние дети ждут дедушку Мороза. Дел такой постановки и размаха еще не бывало в Киеве.

Постоянные очные ставки с кем-то, опознания, связанные с Азербайджаном, Грузией, Прибалтикой, Киевом, Москвой. Со всей страной. Множество потерпевших. Коллеги наши по этому делу сами добросовестно сдавались, раскалывались. Потому эпизоды наших деяний исчислялись сотнями. Преступлений было много, но - докажи! Только тогда они считаются раскрытыми.

Сижу. Все уже знакомо. Раскрутка: ксивы-малявы, "наседки", хотя это камеры строгого режима и квохтать им затруднительно. Я это уже не беру в голову. Отдыхаю, развлекаюсь, в шахматы играю.

Тем временем, как я понимаю, всплывают зарытые в схроны дипломы. Через три месяца - по камерам перестук:

- Капитан Аристов у вас?"

- У нас.

- А вот его пидор Кашлюнов у нас наседкой,44 анаша у него. Анашой малолеток угощает - они колются.

- А Юдкин сдал всех,но только устно следователю. В деле ни одного показания.45

А Маргулис спит у параши...

Итак, сижу, ничему не удивляюсь. Приходит иногда общий "воронок" - и на допрос. Спрашивают меня по дороге:

- Маргулис такой у вас в бригаде был?

- У нас.

- О-о! Он нам такие истории рассказывает!

Так вот: бедного Маргулиса, как оказалось, сломали спецпроверкой.

Что же она такое - Киевская следственная специальная проверка, метод, применение которой запрещен всеми законодательствами развитых стран, формально и в СССР, но в Киеве процветал и плодоносил!

КГБ применяет экстрасенсов, шаманов, колдунов, ведьмачек, гипнотизеров и прочую нечистую эзотерическую силу, чтобы подчинить сознание и волю допрашиваемых.

Милиции недосуг работать поштучно. Они не столь уважают клиента, они работают как бы горизонтом ниже, чтобы получить признание вины подследственным. Степень изощренности приемов для достижения этой цели достойна того, чтобы посвятить ей отдельную главку этого повествования.

4

В то время киевский мещанин, страстно любящий громкие судебные процессы, прямо-таки наслаждался ими. Впрочем, обыватель - он и в Африке обыватель. Может быть, во всем подсолнечном мире обыватель одинаков. Процессы щекочут ему нервы, ведь мысленно многие из людей совершают преступления, а изобличение преступников и преследование их "под фанфары" не только укрепляют его в законопослушании, но в какой-то мере и утоляют его жажду преступить закон. Так вот ко времени нашей "посадки" уже по три-пять лет шли расследования громких дел по Киевскому мясокомбинату, по знаменитому "свечному делу" Киевской Патриархии, а проходили по ним в основном евреи, известные всему городу. Они сидели в следственной тюрьме, и маячило им по 10-15 лет.

По нашей статье срока были меньше, но сам шум, который оно вызвало, понуждал следствие к решительным и привычным действиям. Менты старались. И вот как они обработали Маргулиса.

Итак, его предупредили в кабинете следователя о том, что если он не расскажет всю правду, то к нему применят такие методы, от которых подследственные теряют здоровье и, что самое страшное для большого жизнелюбца Аркадия Изяславовича, мужчины перестают быть таковыми. Не надо говорить, что это значило для Аркаши, который в присутствии женщины даст себе зуб без наркоза выдрать. Но надо отдать ему должное - он манкировал ментовской угрозой и в тот раз вернулся в СИЗО чистым. Тут его отправляют в заботливо уготованный ему и ему подобным гордецам подвал КПЗ на Короленко,15 и опускают, извините, в этот подвал.

Менты работают на контрасте: "Проходите, садитесь, Аркадий Изяславович!" Вежливо открывают перед Аркашей дверь камеры и - пинка под задницу - ба-бах! Аркаша летит, как Иван Крякутный с колокольни, и плюхается в воду, которая сантиметров на десять стоит над уровнем пола. Дверь ловушки захлопнулась, интеллигентный Аркаша осматривается. И что он видит после блеска роскошных кабаков? Он видит тусклый свет лампочки ватт на двадцать пять, но вполне достаточный для того, чтобы прочесть надпись, якобы, кровью на "шубе" стены: "ЛУЧШЕ СМЕРТЬ, ЧЕМ СПЕЦПРОВЕРКА!" И автограф какого-нибудь несгибаемого криминального авторитета. Он, потрясенный, видит, что нар - нет, столика - нет в помине. А вместо столика - кормушка в двери, обитой равнодушным к Аркашиным страданьям железом.

Аркаша любит читать, и он читает следующую кровавую надпись: "СДАЮСЬ, РАСКАИВАЮСЬ, ПРИЗНАЮСЬ!" - и очередной автограф. И стоит он час, и два, и три по щиколотки в воде. Октябрь на воле. Ему, Аркаше, холодно и перед глазами котлета по-киевски. Он думает про все про это, чтобы успокоить душевную тревогу: ерунда какая-то! Ан нет, господин Маргулис-Тамулис или как вас там - не ерунда. Потому что точно таким же фертом после мощного удара пинком под задницу в камеру влетает еще один черт комолый. Он точно так же падает в грязную воду, вскакивает, но уже закрывает руками голову и кричит примерно следующее:

- Вай! Лучше подохнуть, лучше заживо сгореть, в дерьме утонуть! Какой садист придумал эту спецпроверку!

Или:

- Я уже не человек! Я уже животное! Фашисты! Что вы делаете с людьми?!

Аркаша смотрит: что это за Дахау такое? Тот встает, горемычный и спрашивает Аркашу: