Владимир Льдин - Один день

На дворе стояла поздняя осень.

А на школьном дворе, обычном школьном дворе, стоял учитель истории, а также классный руководитель 10 «В» класса, Андрей Андреевич Беляев, – лысоватый мужчина лет тридцати пяти. А за ним – точнее справа и позади – стояла школя №0.

Недалеко от школьного двора, полного сидящих, бегающих, прыгающих и стоящих в группах по несколько человек школьников разных возрастов и полов, стоял школьный туалет.

Всё и все стояли на своих местах.

***

Юля и Саша, лучшие ученики 10 «В» класса, вчера рассказали Андрею Андреевичу о том, что за туалетом несколько ребят собираются делать поганое дело. Дело, слишком мерзкое, слишком нечистое, чтобы его описывать в деталях. Вместо этого можно ограничиться одним словом, более-менее адекватно его описывающим: гадание.

Да, гадание.

Гадание, практика которого была запрещена на территории всей страны таким архиважным документом, как указ президента.

Поэтому Андрей Андреевич Беляев должен был побороть привычную для него скованность и поймать виновных с поличным.

Шагая по направлению к туалету, Беляев вспоминал подробности гадания, со всеми деталями и тонкостями опубликованные в газетах и показанные в телепередачах. Ему было крайне неприятно даже представить сцену, которую, возможно, «посчастливится» увидеть, стоит заглянуть за побелённую стенку туалета.

Там на корточках будут сидеть несколько учеников и что-то делать. Нет, слишком мерзко. Слишком противно такие вещи описывать. Однако Юля и Саша вчера вовремя подоспели – обо всём сообщили заранее. Оставить без внимания это происшествие оказалось невозможным для верного закону Андрея Андреевича Беляева.

А вот и туалет.

***

Гриша, Варя и Стёпа гадали.

Отсюда их никто не видел. Спереди их защищало от чужих глаз небольшое, но широкое здание туалета, разделённое на женскую и мужскую комнаты, а с других сторон их плотно прикрывали кусты и деревья, за которыми располагалась спортплощадка. Другие школьники иногда посещали туалет во время перемены, но заглянуть за стенку не смели, зная, что несколько старшеклассников задумали там нечто важное и, если верить школьным сплетням, газетным статьям и телепередачам, страшное и опасное даже в глазах закона.

Они задумали гадание, теперь прерванное внезапным появлением Андрея Андреевича Беляева. Он не выглядел угрожающе: худой, угрюмый мужчина в старомодных очках.

Однако троица виновных быстро вскочила на ноги. Стёпа, как показалось Андрею Андреевичу, успел натянуть трусы и штаны. Беляев прошёлся по ним взглядом и воскликнул:

– И вас называют «заводилами класса», самыми «крутыми» в школе? Вас?!

Гриша, грузный молодой человек с короткой стрижкой и постоянно недовольным лицом, тупо рассматривал окурки и мусор под ногами. Варя, одетая как дорожная проститутка, смотрела учителю прямо в глаза и нагло улыбалась. Стёпа, как всегда одетый в спортивный костюм, посмеивался и мялся на месте. Варя и Гриша, к тому же, учились в классе Андрея Андреевича.

– Чего вам опять надо? – сказал Гриша. – Нельзя на перемене в туалет сходить?

– А с каких пор в туалет ходят с девочками? И вы не в туалете, молодой человек, вы – за туалетом!

– Андрей Андреевич, если вам надо в туалет, идите. Мы-то тут при чём? – усмехнувшись, сказала Варя. – Или вам там помощь нужна? Подержать там что-нибудь?

– Вы гадали! Я всё знаю! Признавайтесь! Где прибор?

– Так вы прибор свой подержать просите, Андрей Андреевич? Смотрите, маме расскажу, – сказала Варя и залилась смехом.

– Какой прибор ещё? – сквозь смех спросил Стёпа.

– Ты только что без штанов сидел! И ещё спрашивает! Я говорю о том самом приборе! О котором в газетах пишут! Где он? Где перегонка? Где шнец? Все эти штуки? Куда дели? К тебе в рюкзак, Варвара? А ну, выкладывай!

– Я ничего вам выкладывать не собираюсь. Вы несёте чушь. Вы сами себя слышите? Меньше газет читайте с утра, Андрей Андреевич. И это ещё уважаемый учитель.

– Почему Стёпа полуголый сидел с вами? Где прибор?! – крикнул учитель.

На его крик явился завхоз Дмитриевич. Он был одет в спортивный костюм 1985 года выпуска и коричневый фартук.

– Чего здесь происходит? – хриплым голосом спросил завхоз.

– Они гадали! – ответил Беляев и указал на школьников.

А те тут же убежали в сторону спортплощадки, ловко прорываясь сквозь кустарники. Учитель чертыхнулся и обратился к Дмитриевичу, повторив:

– Они гадали!

– Гадали? На картах?

– Каких там картах! А то вы не знаете! Новости смотрели? Газеты читали? Всё общество разлагается, и дети тоже! Откуда они это придумали? Откуда оно пошло? Как это допустимо?!

– Так они в карты резались на деньги? Чего кричите-то?

– Какие к чёрту карты! Они прибор взяли: перегонку, шнец!

– Наркотой занимаются, что ли?

– Нет. Но это запрещено указом президента!

– А, ну тогда их поймать надобно. Ну, это потом, они уже смылись, гады поганые. Говорите, указ был? Тогда ловить гадов.

– Ничего, я их с поличным поймаю. Придёт время.

***

Андрей Андреевич вернулся на школьный двор и сел на скамейку под деревом. Ему был необходим душевный отдых. Беляева мучали размышления о судьбе нового поколения. Гадания… Вот до чего дошли. А всё это началось с развала, думал он. Да не просто с развала какого-то государства, а с развала морали…

Беляев очнулся: мимо него пролетела толпа учеников к входу в школу. Все, кроме его любимых учеников Юли и Саши, уже успели заскочить внутрь. Они сели рядом с ним.

– Что вас беспокоит, Андрей Андреевич? – спросил Саша.

– Спасибо вам, ребята, за информацию, но я не смог их уличить. Не получилось.

– Не расстраивайтесь! Придёт и их время. Ведь никто от закона не уйдёт, как вы говорили. Правильно, Андрей Андреевич? – сказала Юля.

– Да, Юлечка, правильно. Правильно!

Андрей Андреевич, Юля и Саша брели по старому доброму школьному коридору. Андрей Андреевич держал руки за спиной и глядел под ноги. Юля и Саша держались рядом с учителем и рассматривали его лицо, пытаясь понять, в какую интересную мысль он так глубоко ушёл. Неужели он всё ещё обеспокоен гаданием?

Юля была одета в оранжевую юбку и коричневый свитер. У неё были коротко стриженые волосы и большие мутноватые глаза, спрятанные за толстыми линзами старомодных очков. Красивой её считать мог только худощавый, одетый в помятый костюм-тройку Саша. Андрей Андреевич считал, что Юля довольно симпатичная девочка, очень умная, очень добрая. Сашу он тоже любил за его мягкий характер и фундаментальные знания. Этих двоих любили только их родители, Андрей Андреевич и остальные учителя.