Елена Сенявская - Противники России в войнах ХХ века (Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества)

Так же, как и предыдущая, Вторая мировая война изменила облик мира не только в геополитическом и идеологическом, но и в духовно-психологическом отношении. При этом решающим обстоятельством явилось то, что на Земле осталось только две доминирующих, противостоящих друг другу силы — «либеральный» Запад во главе с США и прокоммунистический Восток, объединившийся вокруг СССР. Тем самым из мировой политики были вытеснены праворадикальные нацистские и фашистские режимы, порожденные итогами Первой мировой войны, с их не только специфической идеологией, но и особым психологическим типом личности.

Память о Второй мировой войне весь послевоенный период являлась областью идеологических столкновений и попыток переписать историю в угоду геополитическим и иным интересам стран Запада, которые всегда стремились приписать себе основную заслугу в победе над фашистской Германией. Причина идейных столкновений вокруг этой войны заключается, наряду с прочими, в ее особой значимости для целого ряда военных и послевоенных поколений.

Но если в период существования СССР попытки «подправить» историю были относительно ограниченными и не ставили под сомнение сами основы интерпретации причин и характера Второй мировой войны, в том числе общих для союзников по антигитлеровской коалиции задач в войне и итогов совместной победы, то с конца 1980-х годов началась эскалация ревизии исторической памяти. При этом предметом «переосмысления» оказались инициаторы и виновники войны, характер войны для разных сторон, ход войны, вклад ее участников в Победу, цена Победы, роль руководства и народа, мотивы участия в войне власти и народа, кто являлся победителем и была ли Победа, и многое другое. После распада СССР беззастенчиво стали переставляться акценты в оценках не только роли участников войны, но и в причинах ее начала и в самом ее характере. Появилась тенденция ставить на одну доску Сталина и Гитлера, Третий Рейх и Советский Союз.

Пожалуй, пик интереса к исторической памяти о Второй мировой войне и одновременно массированных атак на роль в ней СССР пришелся на 2005 год — год 60-летия Победы. Особенно активно на этот информационный повод отреагировали западные средства массовой информации. В специальном обзоре РИА Новости, подготовленном на основе мониторинга теле— и радиоэфира 86 зарубежных радиостанций и телекомпаний 19 апреля 2005 г., констатировалось: «Информационная возня по поводу исторической интерпретации Великой Отечественной войны не обходится без арсенала пропаганды ужасов. Опора журналистов на субъективную мемуарную память, личный опыт бывших участников сражений и откровенные домыслы геббельсовской пропаганды приводит к тому, что на первый план выходят образы, связанные с местью, ненавистью и насилием, мало способствующие консолидации общественного мнения и воскрешающие прежние внешнеполитические установки. Постулируется наличие «темной стороны» освободительного подвига Красной армии, которую якобы замалчивают в современной России». [741]

Таким образом, сознательно переставляются акценты в оценках, возбуждаются отрицательные эмоции в отношении страны и армии-освободительницы, фабрикуется их негативный образ, внедряемый в массовое сознание. При этом даже не упоминается главное — тот факт, что СССР и советский народ явились спасителями Европы от человеконенавистнической стратегии Гитлера на уничтожение целых государств и народов, причем огромной ценой десятков миллионов жизней и колоссальных материальных потерь. Забывается и то, что славянские и другие народы, в том числе Советского Союза, стали объектом фашистского геноцида. Не помнят и того, что СССР спас от уничтожения не только народы Европы, но и западные демократии, которые теперь пытаются ставить на одну доску агрессора и его жертву, гитлеровскую Германию и Советский Союз.

И вот уже со всех сторон звучат обвинения в том, что СССР «не так» пытался отсрочить фашистскую агрессию, что «плохо воевал», добывая победу большой ценой, «плохо освобождал» Восточную Европу, стремясь впоследствии не допустить повторения нашествия с Запада созданием барьера из дружественных себе стран. Запад формулирует эти претензии так: он требует от России «покаяться» «за вторжение в Восточную Европу и насильственное утверждение там марионеточных режимов, просуществовавших до рубежа 80-х — 90-х годов». [742]При этом политика двойных стандартов проявляется все более открыто. Выдвигая свои необоснованные обвинения, «демократические режимы Европы, требующие от России покаяния за тоталитарное прошлое, не стремятся извиняться за собственные преступления». [743]Так, в интервью газете «Бильд» от 7 мая 2005 г. В.В.Путин еще раз напомнил, что именно Россия «внесла главный вклад в победу над гитлеризмом», потеряв почти 30 миллионов жизней и треть национального богатства. И совершенно недопустимо ставить знак равенства между двумя разными режимами — гитлеризмом и сталинизмом, агрессором и жертвой. «…Не могу согласиться с приравниванием Сталина к Гитлеру, — заявил он. — Да, Сталин, безусловно, был тираном… Но он ведь не был нацистом! И не советские войска 22 июня 1941 года перешли границу Германии, а совсем наоборот». [744]

В последние годы некоторыми кругами на Западе активно ставится под вопрос Освободительная миссия Красной Армии в Европе. Откровенно искажаются или игнорируются исторические факты: и то, что советские войска освободили Германию от национал-социализма, а многие страны Европы — от фашистской оккупации. Делается также акцент на жестокость ведения советскими войсками боевых действий на территории Германии, хотя руководство СССР проводило последовательную политику по разграничению населения страны и фашистского режима, с армией велась целенаправленная работа по разъяснению этой позиции, «жестокость» не выходила за рамки, характерные для любой войны, причем и западные союзники не отнюдь не отличались особой человечностью.

Пожалуй, один из немногих европейских политиков — Президент Чешской Республики В.Клаус, дал взвешенную оценку событиям Второй мировой войны, роли в ней СССР и то, как они должны быть объективно зафиксированы в исторической памяти: «Мы часто слышим рассуждения, в которых окончание Второй мировой войны интерпретируется иначе по сравнению с тем, как оно было пережито миллионами наших сограждан. Исчезает понятие освобождения и начинает преобладать акцент на послевоенном периоде истории. Окончание Второй мировой войны рассматривается как начало новой тоталитарной эпохи, которая вскоре наступила в нашей части Европы на четыре долгих десятилетия. Я убежден, что подобная оценка этого исторического события, которая, вне всяких сомнений, означала освобождение от нацизма и окончание немецкой оккупации, а также, собственно, и всей Второй мировой войны, не должна возобладать… Мы не имеем права смотреть на прошлое с иной позицией, нежели с позиции исторической. Мы не имеем права забывать об очередности фактов, причинно-следственной связи. Мы не можем якобы «гуманистически нейтрально» анализировать трагические события войны и периоды непосредственно после нее, то есть с точки зрения некоей «симметрии страданий». Люди, которые сегодня выступают с подобными идеями, постоянно требуют от нас делать все новые и новые некие «жесты примирений», которые, однако, фактически уравнивают между собой палачей и жертв, а иногда даже и меняют их местами». [745]