В. Мавродин - Начало мореходства на Руси.

Так развертывались события в пяти местах: на среднем Днепре, в Хазарии, степях, Византии и в Ингельгейме.

Мы не знаем, чем закончились миссия послов кагана к Феофилу и их путешествие в Ингельгейм, но благодаря им перед нами из глубин былого выступил очерченный скупыми и отрывочными фразами Русский каганат, государство кагана народа «Рос», не только предтеча и предшественник Киевской державы, но уже само это Киевское государство в его первоначальном, эмбриональном состоянии, тот самый русский каганат, выросший в борьбе с хазарским каганатом, высвободившийся от власти хазарского кагана, но сохранивший на себе печать былых связей с хазарами, который является первым русским государством на Днепре.

Итак, сообщение Бертинских анналов даст нам право утверждать о наличии еще на грани VIII и IX вв. и в самом начале IX в. днепровско-черноморского пути русских мореходов.

Путь этот вел из Приднепровья (наверное, того же Киева) в Константинополь.

Плыли Днепром, с трудом преодолевая пороги, и русские воины, чей меч звенел под стенами Сурожа и Амастриды, чей победный клич раздавался средь виноградников острова Эгины; плыли и русские «слы», посланцы кагана русского для тою, чтобы заключить с византийским императором договор о дружбе перед угрозой со стороны кочевой степи; плыли, наконец, и русские «гости», те самые «купцы Руси» Ибн-Хордадбеха, которые постоянно плавали по Черному морю, сделав этот путь обычной и торной дорогой, связывающей Русь с Востоком вплоть до Багдада.

Черное море становилось «Русским морем». Ибн-Хордадбех (Ибн-Хардадбег), писавший в 40-х годах IX в. свою «Книгу путей и государств» ("Книгу для познания путей и государств»), которая послужила основой для целого ряда более поздних мусульманских сочинений о Руси, упоминает, как о чем-то хорошо и давно известном, как о чем-то обычном, «пути купцов Русов, а они принадлежат к Славянам», торгующих мехами бобров и черных лисиц и мечами «из дальнейших концов Славонии к Румскому морю». «Румским морем» Ибн-Хордадбех называет Черное море.

Придет время и оно получит другое наименование. Но об этом ниже.

И это был отнюдь не единственный путь русских к морю. Знали русы и другое море — Каспийское. «А если желают, — продолжает свой рассказ о русских купцах Ибн-Хордадбех, — то ездят Танаисом, рекою Славян, проходят через Камлидж, столицу Хазар, там их владетель берет с них десятину. Затем они плавают по морю Джурджана и выходят на любой им берег. Иногда они возят свои товары на верблюдах из Джурджана в Багдад; евнухи-славяне ж бывают здесь у них за переводчиков». [48] А. Я. Г а р к а в и. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870, стр. '48, 49.

Перед нами другой путь русов по Днепру, Черному морю, Дону (Танаису) и Волге (реке Славян) в Каспийское море (море Джурджан).

Об этом пути мы будем еще говорить дальше. И этот путь, путь Восточный (назовем его так условно), тоже, по Ибн-Хордадбеху, является чем-то обычным, и русские суда появляются на нем из года в год, на протяжении длительного времени.

Вряд ли сейчас, после работ Де-Гуе и Маркварта, кто-нибудь сомневается в том, что та часть сочинения Ибн-Хордадбеха, в которой говорится о плаваниях русских купцов, составлена не позднее 846–847 гг., а уж кому, как не ему, начальнику почт и полиции в Джибале в Мидии, располагавшему обширным штатом информаторов и корреспондентов, было знать о том, кто, откуда и по каким делам проезжает по вверенным ему владениям? [49] В В. Бартольд. Арабские известия о русах. «Советское востоковедение», 1940, т. I, стр. 20–23, 44.

Ибн-Хордадбех не только рисует нам два пути морских походов русов — Черноморский и Каспийский, сложившиеся в стародавние времена, но и сообщает, что русы — это славяне, подтверждая это свое сообщение любопытным указанием на то, что приезжающие в Багдад русы используют в качестве переводчиков славян, живущих в Багдаде.

Итак, русы говорили по-славянски, иначе они, русы, не были бы поняты своими единоплеменниками-славянами в Багдаде!

У Ибн-Аль-Факиха, писавшего в самом начале X в., мы находим подтверждение рассказа Ибн-Хордадбеха. [50] В. В. Бартольд, ук. сот., стр. 22, 23.— А. Ю. Якубовский. О русско-хазарских и русско-кавказских отношениях в IX–X вв. Изв. АН СССР, серия истории и философии, т. III, № 5, стр. 463.

И, наконец, Аль Масуди в своих «Золотых лугах/> (940-е годы) говорит о море Найтас, — «которое есть Русское море; никто кроме них (Русов) не плавает по нему и они живут на одном из его берегов». [51] А. Я. Гаркави, ук. соч., стр. 125–138.

Так Черное море превращается в Русское море и остается им на протяжении чуть ли не всего средневековья («тага Ruaciae», «maro Eutcnum»).

Появление русских на Черном море не было только результатом предприимчивости торгующих русов или хорошо организованных походов из далеких глубин страны, отделенных от побережья многими днями пути по бескрайной ковыльной степи.

Поселения русских племен уличей и тиверцев тянулись «оли до моря», захватывая низовья Буга и Днестра.

Уже в те времена здесь, на побережье, русские люди становились мореходами. Придет время и вырастет на берегу моря Олешье, «галицкие выгонцы» и берладники начнут бороздить воды Черного моря, обоснуются русские люди на Белобережье и в устье Днепра, на острове святого Елферия (Березань). Но об этом дальше.

«Thizzi», т. е. руссов, где-то между «unlici» (уличамн) и хазарами упоминает Географ Баварский. [52] П. И. Шафарик. Славянские древности. М., 1848, т. II, кн. III, прил. XIX, стр. 70. Сочинение Географа Баварского датируется, по П. Шафарику, 80-ми годами IX в., и так как эту датировку никто не опровергнул, то надо полагать, что уже во второй половине IX в. где-то в Приднепровье, между улицами и хазарами обитали руссы. Но ограничиться таким утверждением мы не можем. И без указаний Географа Баварского нам известны руссы в среднем Приднепровье. Указание Географа Баварского дает нам право сделать другое предположение. Дело в том, что и уличи, и хазары обитают южнее руссов, если считать их жителями только Среднего Днепра. Не говорит ли сам контекст за то, что Географ Баварский, помещая своих «ruzzi» между уличами и хазарами, как бы подчеркивал более южную границу их расселения, граничащую с морским побережьем?

Не было ли здесь, у Днепровских гирл, уже в те времена стоянок русского промыслового и торгового вольного люда вроде тех, которые здесь возникнут позднее, в X–XI вв.?

Все это прямо или косвенно, в качестве утверждений или предположений, подтверждает наше суждение о древности русского мореходства по Русскому (Черному) морю в первую очередь.

Нам это хотелось еще раз подчеркнуть потому, что за последнее время в кругах буржуазных византинистов имели место попытки не только опровергнуть все известия о походах русских на Византию, но объявить не имеющими никакой ценности те источники, которые о них говорят. И в этом отношении очень характерен доклад французской византинистки Жермен да Коста Луйе, который она сделала еще на V Всемирном конгрессе византинистов, имевшем место в Риме п 1936 г., но опубликовала в журнале «Byzantion» (т. XV) уже БО время Великой Отечественной войны. Он носит название «Имели ли место нападения русских на Византийскую империю ранее 860 года».