Владимир Мединский - О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»

По мнению исследователя, пострадали некоторые русские города, посещаемые иностранцами (в первую очередь Новгород), но размах бедствия был для русских несопоставим с тем, что пережили их западные соседи. Даже самые тяжкие чумные моры нашей истории — особенно в 1603, 1655 и 1770 годах — не стали причиной демографического кризиса для страны.

Шведский дипломат Петрей Эрлезунда отмечал в своем труде о Московском государстве, что «моровая язва» чаще появляется на его границах, чем во внутренних областях».

По свидетельству английского врача Сэмюэля Коллинса, прожившего в России девять лет, когда в 1655 году в Смоленске появилась эта самая язва, «все были изумлены, тем более что никто не помнил ничего подобного».

В дальнейшем чума вновь эпизодами появлялась в России в ее западных областях. И всякий раз этому предшествовали вспышки болезни на территории Европы.

Да и о венерических заболеваниях Россия узнала только в XV веке и тоже от европейцев-итальянцев. Итальянцы в большом количестве появились в России как раз в XV веке. Много их было, например, в строительной бригаде Аристотеля Фиорованти, возводившего Успенский собор в Кремле. От них, любвеобильных итальянских «шабашников», как считается, и «познакомились» впервые москвички с сифилисом, или как его тогда называли в Москве — «латинской болячкой».

Такое сомнительное наследие итальянский Ренессанс завещал молодой России.

Вообще-то здоровье народа можно определить вполне объективно — по росту численности населения. Поскольку никакой контрацепции ни в одной стране не было и в помине, а рождаемость традиционно была высокой практически везде, следовательно, показатель увеличения численности населения и коэффициент превышения рождаемости над смертностью наглядно демонстрирует состояние качества жизни народов и то, как обстояло дело с эпидемиями и болезнями.

Легко заметить, что Россия не уступала европейским странам в качестве жизни. А скорее всего, заметно их превосходила. Если сегодня быстрый рост населения отличает самые неблагополучные страны, то тогда все обстояло наоборот.

Судите сами: со времен римского императора Августа, когда в нынешней Западной Европе жило примерно 26 миллионов человек, до конца XV столетия (т. е. за 1500 лет) ее население едва удвоилось. А за три века с 1500 по 1800 год — как раз в этот период наблюдался особенно высокий интерес у путешественников к России и к этому времени относятся многие мемуары об образе жизни русских — в Англии население выросло вдвое, в Германии, у которой, кстати, не было заморских колоний, — на 170 %, а в России — в три раза! С 15 до 45 миллионов. [32] По данным Центра демографии и экологии человека РАН. И это еще не все.

Системный учет населения в России начался с 1897 года, — тогда провели первую перепись населения. В этом году в России жило 126 411 736 «душ обоего пола». [33] Россия. Энциклопедический словарь. СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1898. С. 76.

Таким образом, получается, что за XIX век, с 1800 по 1897 год, численность населения Франции выросла в 1,8 раза, Британии — в 1,6 раза, а России — еще в 2,6 раза, с 45 до 126 миллионов человек. Быстрее, чем в России, росло население только в США, куда въезжало огромное число эмигрантов.

С 1897 до 1913 года динамика населения показывала прирост со скоростью от 2075,5 тысячи до 2754,5 тысячи человек в год. К 1913 году в Российской империи жило уже 135 миллионов человек. [34] Там же. 1914. С 74. По некоторым источникам более 140 миллионов человек. Это означает, что с момента, когда Россия закончила экстенсивное расширение своей территории, более того, лишилась Аляски и ряда «островков» в Калифорнии, за 25–30 лет царствования Александра III и Николая II (до 1913 г.) население Империи исключительно за счет превышения рождаемости над смертностью выросло на треть (!).

Практически на 40 миллионов человек. Вдумайтесь в эту цифру! Именно эти темпы роста, и населения, и экономики, давали возможность совершенно обоснованно утверждать русским ученым начала XX века, что при сохранении территории население России к 1950 году составит не менее 300 миллионов человек, а ВВП (внутренний валовый продукт) уже к 1930 году будет крупнейшим в мире. [35] Напомним, в 1913 г. ВВП Российской империи — 5-й в мире. При этом Англия, Франция остаются все еще колониальными державами. Германия куда больше по территории и мощнее нынешней Германии. А есть еще безнадежно отставшие от России Япония, Китай, Италия и Бельгия (с Конго), Испания (с колониями) и Австро-Венгрия (Австрия, Венгрия, Чехия, Словакия, часть Польши, часть Югославии). Вот так… Сравните с нашими потугами вползти в G8 (Большую восьмерку), заявлять себя на равных с Бразилией и стремиться догнать по уровню жизни Португалию… Тогда как в Британии — 47 миллионов, во Франции — 43,4 миллиона.

В 1500 году численность населения России была ниже, чем во всех странах Европы. Между 1700 и 1800 годами наступил примерный паритет. В течение XIX века Россия стала самой населенной страной. А ведь численность населения и болезни — верный показатель санитарной и гигиенической действительности.

Тяжелые условия «грязной» жизни Европы породили идеалы красоты, которые трудно считать здоровыми. Как нельзя лучше исследовал и описал взаимосвязь здорового и нездорового идеалов красоты известный советский писатель Иван Ефремов:

Картина Мунка «Крик» — один из столпов современной европейской культуры. Но если к ней внимательно присмотреться, то у героя знаменитого полотна найдешь все признаки вырождения

«…В истории человечества было немало периодов, когда здоровые идеалы красоты временно заменялись нездоровыми. Подчеркиваю: я имею в виду только здоровый идеал, канон, называйте его как хотите, — в природе никакого иного быть не могло. Да и во всех культурах в эпоху их наибольшего расцвета и благоденствия идеалом красоты было здоровое, может быть, с нашей современной точки зрения, и чересчур здоровое тело. Таковы, например, женщины, которых породили матриархатные общества Крита и протоиндийской, дравиндийской цивилизации, древняя и средневековая Индия. Интересно, что у нас в Европе в средние века художники, впервые изображавшие обнаженное тело, писали женщин-рахитичек с резко выраженными признаками этой болезни: вытянуто-высоких, узкобедрых, малогрудых, с отвислыми животами и выпуклыми лбами. И немудрено — им служили моделями запертые в феодальных городах женщины, почти не видевшие солнца, лишенные достаточного количества витаминов в пище. Поредение волос и частое облысение, отодвигание назад границы волос на лбу даже вызвало моду, продержавшуюся более двух столетий. Стараясь походить на самую рахитичную городскую аристократию, женщины выбривали себе волосы надо лбом. Они все одинаковы, эти патологические, трагические фигуры Ев, «святых» Ариадн и богинь пятнадцатого века на картинах Ван-Эйка, Бурдиньона, Ван-Геса, де Лимбурга, Мемлинга, Иеронима Боша, Дюрера, Луки Кранаха, Николая Дейтша и многих других. Ранние итальянцы, вроде Джотто и Беллини, писали своих красавиц в кавычках с таких же моделей, и даже великий Сандро Боттичелли взял моделью своей Венеры типичную горожанку — рахитичную и туберкулезную. Позднее итальянцы обратились к моделям, происходившим из сельских или приморских здоровых местностей, и результаты вам известны лучше, чем мне. Интересно, что печать ослабления здоровья в городских условиях жизни лежит уже на некоторых фигурах позднейших римских фресок — те же, более слабые в солнечном климате следы рахита, нехватки витаминов, отсутствия физической работы.