Владимир Мединский - О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»

Бугиков А. А. Россия, которой не было. М., 1997.

Бугиков А. А. Россия, которой не было. М., 1997.

«Эксперт», № 1, 2008 г.

И может быть, самое страшное — «великие реформы» вобьют клин огромных размеров между двумя группами россиян: одним из них в приказном порядке велено европеизироваться, другим это категорически запрещено. Пройдет два-три поколения, и «народ» — т. е. 98 % населения, почти перестанет понимать остальные 2 %. Даже язык, вроде бы один и тот же русский язык, у этих слоев изменится, и говорить они начнут все больше по-разному. (Прим. науч. ред.)

В точности как потом гимном стало: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим…» Только слово «насилья>> здесь неуместно. Полная противоположность.

Восхваляя административный гений Петра, пусть попробует уважаемый читатель прочесть хотя бы пару петровских Указов. Ей-богу, ум за разум зайдет. Длинно, путано (тогда стиль не только письма, но и разговора был подобный. На это скидку надо делать. Это называлось — велеречивость. — Прим. ред.), непонятно. Многословие и словоблудие в духе устных выступлений без бумажки первого Президента СССР. При этом требовалось непререкаемое исполнение от точки до точки. Что мог уразуметь из этих документов забитый и запуганный произволом петровский чиновник — уму непостижимо.

Даже собственные потомки Петра, мягко говоря, не были в восторге от его деятельности. А. А. Мосолов, царедворец времен Николая II, оставил такое свидетельство: «Столбцы газет были переполнены воспоминаниями о победах и преобразованиях великого Петра (в связи с 200-летием Петербурга). Я заговорил о нем восторженно, но заметил, что царь не поддерживает моей темы. Зная сдержанность Государя, я все же дерзнул спросить его, сочувствует ли он тому, что я выражал.

Николай II, помолчав немного, ответил:

— Конечно, я признаю много заслуг за моим знаменитым предком, но сознаюсь, что был бы неискренен, ежели бы вторил вашим восторгам. Это предок, которого менее других люблю за его увлечение западной культурой и попирание всех чисто русских обычаев. Нельзя насаждать чужое сразу, без переработки. Быть может, это время, как переходный период, и было необходимо, но оно мне несимпатично».

Известна цифра, названная П. Н. Милюковым: мол, к 1710 г. исчезло 20 % тяглого населения Московии. При этом Павел Николаевич считал, что не все из этих 20 % погибли, по крайней мере третья часть тех, кого недосчитались, — просто беглые или ушедшие в разбойники. (Прим. науч. ред.)

Мы до сих пор изучаем историю Российской империи, написанную от имени 2 % населения и представителями этих 2 %. А ведь в стране жили не только дворяне и европеизированные чиновники-разночинцы. Образ жизни, образ мышления и культурные нормы, которыми руководствовались 98 % населения, для современной исторической науки словно бы не существуют. А стоит копнуть поглубже, и мы увидим огромное и очень демократичное общество. (Прим. науч. ред.)

Когда в 1712 г. Петр венчался с Екатериной, их дочери, Анна (впоследствии супруга герцога Голштинского) и Елизавета (будущая императрица Елизавета Петровна), бывшие тогда в возрасте 5 и 3 лет, исполняли на свадьбе обязанности фрейлин.

Корсаков Д. А. Воцарение императрицы Анны Ивановны. Казань, 1880

Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Книга X. М., 1963.

Прусский посол Марфельд доносил своему правительству, что все русские (он имел в виду, конечно, собравшееся в Москве дворянство) хотят ограничения абсолютизма, но не могут договориться о его степени. «Партий бесчисленное множество, и хотя все спокойно, но, пожалуй, может произойти какая-нибудь вспышка», — писал в январе из Москвы испанский посол де Лириа. «Здесь на улицах и в домахтолько и слышны речи об английской конституции и о правах английского парламента», — писал из Москвы секретарь французского посольства Маньян. Послы доносили, что в Москве одни стояли за конституцию, как в Голландии, другие за парламент, как в Англии, третьи за шляхетскую республику, как в Польше, четвертые за образец брали Швецию.

Записки сосредоточиваются на схеме высшего управления империей и на привилегиях дворянства. У них, в общем-то, довольно много общего.

Верховное правительство называют в проектах по-разному: и Сенатом, и Верховным советом. По проектам в нем должно быть от 11 до 30 членов и больше 2-х членов одной семьи не допускаются: видимо, сразу 4 Долгоруких из 8 членов Верховного Тайного Совета, заседавшего в ночь на 19 января, производит очень уж сильное впечатление на дворянство. Как-то хочется менее семейственной политики…

Очень большое место в проектах занимает описание, какие разряды дворянства должны выбирать членов Верховного Тайного Совета, Сената, президентов коллегий и даже губернаторов. По некоторым проектам, к выборам допускается все дворянство, по другим — только «знатное», но все дружно считают, что если даже допускать духовенство и купечество к обсуждению каких-то вопросов, то только к тем, которые их непосредственно касаются.

Во многих проектах предлагается ограничить срок службы дворянства, отменить единонаследие, позволить вступать в службу сразу офицерами и т. д.

Лишь в единичных проектах вообще упоминается крестьянство. И речь идет вовсе не об отмене крепостного права, не об ограничении поборов, а в лучшем случае, об ограничении подушной подати, т. е. того, что крестьянин платил не владельцу, а государству. «Послабляя» крестьянину его тяготу в пользу государства, господа помещики вовсе не склонны облегчать тяготу крестьян в пользу помещиков… (Прим. науч. ред.)

Ну если не считать «массовым» восстание декабристов.

Весь XVIII в. в Петербурге ходила легенда, будто канцлер Михаил Воронцов, автор текста знаменитого Манифеста о вольности дворянской, советовал императору издать еще и Манифест о вольности крестьянской… И будто бы император проявлял интерес и даже как бы просил подготовить текст Манифеста… Иные договаривались даже, что не случайно гвардия «убрала» Петра III, ставшего опасным для дворянства. Характерно, что такой слух по Петербургу ходил. Видимо, дворяне понимали, что если им дана вольность, то могут дать ее и крестьянам.

Число депутатов от казаков предоставлено было определить их высшим командирам. Выборы уездные и городские были прямые, по провинциям — трехстепенные. Дворяне-землевладельцы уезда под председательством выбранного на два года дворянского предводителя, а горожа- не-домохозяева под председательством тоже на два года выбранного городского головы прямо избирали депутата в Комиссию. Только самые большие города могли избирать выборщиков по городским частям.