Сергей Горлов - Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг.

«То, что Рапалльский договор вызывает такое впечатление, как если бы он имел военные последствия, достаточно для оказания влияния на польскую политику в благоприятном смысле».

Сотрудничество с Россией, писал Зект, имеет целью, во-первых, усиление России в экономической, политической и, таким образом, в военной области и тем самым косвенно усиление Германии, поскольку Германия укрепляет своего возможного союзника, и, во-вторых, непосредственное усиление Германии путем создания в России военной промышленности, которая в случае необходимости могла бы быть использована Германией. (Причем создавать ее должны были частные германские предприниматели, а не райхсвер. Но при этом им, по мысли Зекта, надлежало следовать указаниям военного министерства Германии. — С. Г.). Первой цели, отмечал Зект, эта военная промышленность служит непосредственно. Пожелания России о дальнейшей помощи в военной области можно удовлетворить предоставлением средств и кадров, если они окажутся возможными и выгодными. В других военных областях по пожеланию русских можно установить и поддерживать контакты; для этого желательно наличие взаимных военных представительств. Причем при осуществлении этих мероприятий, по Зекту, «участие и даже официальное уведомление германского правительства исключается полностью». Переговоры об этом сотрудничестве возможны лишь через военные миссии; а то, что их договоренности, достигнутые без ведома руководящих политических структур, не будут иметь для райха обязательного характера, должно рассматриваться как само собой разумеющееся. И «до тех пор, пока правительство не ведет официальных переговоров, германское посольство в Москве не будет являться подходящим местом переговоров». «Тот же, кто видит в Рапалльском договоре ошибку, может пригодиться в другом месте, но он непригоден в качестве германского представителя в Москве» [103] R.-Berndorff Hans. Op. cit. S. 117–129. .

Брокдорф-Ранцау тем не менее был назначен послом в Москву. Сам он, понимая опасность противостояния с главнокомандующим райхсвера для успешности своей миссии в Москве, попытался в октябре 1922 г. примириться с Зектом через В. Зимонса, исполнявшего в ходе Версальских переговоров обязанности генсека германской делегации. Зимонс взялся за это, считая, что Германия не может больше себе позволить, чтобы «две ее способнейшие политические головы работали друг против друга». Ранцау пришлось смириться с существованием связей между военными обеих стран и учитывать их в своей работе по укреплению «германо-советского сообщества интересов» [104] Helbig Herbert. Op. cit. S. 122,127–128. . Однако ему, «кандидату президента» Эберта, удалось добиться от президента и канцлера Вирта широких полномочий в толковании и проведении «восточной политики», права непосредственного доклада президенту и главе кабинета и проведения курса в отношении России независимо от «ежедневных или еженедельных инструкций того или иного министра» иностранных дел.

Канцлер Вирт заверил Брокдорфа-Ранцау:

«Вся политика в отношении России будет проводиться через Вашу персону».

На что строптивый граф ответил:

«Да, или через мой труп».

Х. Дирксен, возглавлявший в 20-е годы Восточный отдел МИД Германии, а затем ставший и преемником Ранцау в Москве, свидетельствовал позднее, что

«центр тяжести политики <���…> в отношении России находился не в МИДе в Берлине, а у нашего посла в Москве, графа Брокдорфа-Ранцау» [105] Wilhelm Joost. Die deutschen Missionschefs in Moskau, 1918–1941. Nach Geheimakten und persönlichen Aufzeichnungen. Wien 1967. S. 164–183; Herbert von Dirksen. Moskau Tokio London. Erinnerungen und Betrachtungen zu 20 Jahren deutscher Außenpolitik. 1919–1939. Stuttgart, 1949. S. 58. .

2 ноября 1922 г. Ранцау прибыл в Москву и 6 ноября вручил верительные грамоты Председателю ВЦИК М. И. Калинину.

26 ноября 1922 г. после продолжительных переговоров в Москве были подписаны концессионный договор с самолетостроительной фирмой «Юнкерс» о производстве металлических самолетов и моторов, а также еще два договора — об устройстве транзитного сообщения Швеция — Персия и об организации аэросъемки [106] АВП РФ, ф. 0165, on. 2, п. 111, д. 61, л. 5-33; 34–98. . Это был, пожалуй, первый крупномасштабный договор, заключенный в развитие договоренностей, достигнутых в ходе секретных переговоров Красина в Берлине в сентябре 1921 г.

Подытоживая основные результаты советско-германского сотрудничества к концу 1922 г., следует подчеркнуть, что Германия во всех отношениях была объектом наиболее пристального внимания правительства Ленина — и как следующее звено в цепи революций, и как наиболее приоритетный партнер в экономическом сотрудничестве. Ноябрьская революция и Версальский договор еще более усилили значение Германии для советского правительства, которому пришлось вести ожесточенную войну и отражать интервенцию, дабы удержаться у власти. Неудачный исход советско-польской войны в 1920 г. со всей неизбежностью поставил перед Москвой задачу усиления Красной Армии. Германия стала здесь основным партнером Москвы. Контакты советских представителей Коппа и Радека в Берлине в 1919–1920 гг. и переговоры Красина с Зектом осенью 1921 г. положили начало широкому советско-германскому военному сотрудничеству.

Несмотря на выдвинутое Зектом положение о том, чтобы военные контакты развивались за спиной и без ведома германского правительства, практически все руководители германских кабинетов были не только информированы, но более того, одобряли и поддерживали это сотрудничество. Наибольшую поддержку в сложный период его организационного становления оказал канцлер Вирт. Будучи одновременно и министром финансов, он изыскал для военного министерства необходимые средства (т. н. «голубой бюджет»), соответственно организовав «проводку» бюджета военного министерства через райхстаг [107] См.подробнее: Helm Speidel Reichswehr und Rote Armee. Vierteljahreshefte für Zeitgeschichte, l (1953). S.22. .

После его отставки в ноябре 1922 г. канцлер В. Куно, с которым у Зекта были дружеские отношения, был немедленно проинформирован генералом о существовании военных контактов с Советской Россией. Он одобрил и по мере возможностей также поддерживал их. Вообще для политической жизни Ваймарской республики было весьма примечательным, что частая смена кабинетов практически не затрагивала лиц, занимавших важнейшие государственные посты: президента, военного министра, главнокомандующего вооруженными силами. Здесь перемены были минимальными, что помогало сохранять преемственность руководства и основные ориентиры политики Германии. На посту президента долгое время (до самой смерти) находились Ф. Эберт (1919–1925 гг.) и П. фон Гинденбург (1925–1934 гг.); военного министра — О. Гесслер (1920–1928 гг.) и В. Гренер (1928–1932 гг.); главнокомандующего райхсвером — X. фон Зект (1920–1926 гг.), В. Хайе (1926–1930 гг.), К. фон Хаммерштайн — Экворд (1930–1934 гг.).