Александр Андреев - Как взять власть в России? Империя, ее народ и его охрана

Перед празднованием двадцатипятилетнего юбилея вступления на престол Александра II петербургским рабочим дали трехдневный оплачиваемый отпуск. Военного парада не было. Царь вышел на балкон Зимнего дворца, под которым играли все грандиозные военные оркестры, затем внутри резиденции его поздравили вельможи, сановники, генералы, придворные. Вечером в Петербурге был фейерверк, всем подданным приказали выставить в окнах домов по две свечи. Для своих во дворце прошел праздничный обед. М. Лорис-Меликов приказал в Петербурге снизить цены на хлеб.

Имитация реформ Распорядительной комиссией выглядела попыткой ввести в заблуждение общественное мнение. 20 февраля, в день юбилейных торжеств, на Лорис-Меликова неудачно покушался петербургский студент, слуцкий мещанин И. Млодецкий, через четыре дня публично повешенный на Семеновской площади Петербурга. Лорис-Меликов попытался изолировать революционное движение от общества.

Первый министр объявил о пересмотре дел административно-ссыльных. В марте в Киеве повесили двух юношей за найденные у них прокламации, листовки и стихи Некрасова «Пир на весь мир». Официально объявили, что число дел по государственным преступлениям сократилось с тысячи до пятисот, однако высылка людей из городов в Сибирь приняла массовый характер. Обещания реформ остались только на бумаге. Исполнительный Комитет попытался активизировать агитацию и пропаганду, однако тотальный контроль полиции, запрещавшей собираться более пяти человек и переписывавшей присутствующих даже на семейных праздниках, совершенно не позволял вести даже работу в культурно-просветительских кружках. Народовольцы начали готовить покушение на Александра II в Одессе и Петербурге. Кибальчич предложил Исполнительному Комитету создать метательные бомбы – особо мощные ручные гранаты. Способ покушения на Александра II с помощью ручных бомб еще не применялся не только в России, но и во всем мире и мог стать неожиданным для царской охраны, жандармов и полиции, а значит закончиться успешно. Кибальчич начал подготовку метательных бомб, стараясь сделать их так, чтобы их взрыв происходил через несколько секунд после удара о землю, что давало возможность уцелеть и скрыться метальщикам после взрыва.

В апреле 1880 года в Одессу приехали Исаев, Саблин, Якимова и Перовская. Она уже была знакомы с циркуляром Третьего отделения о своем розыске: «Дочь действительного статского советника Софья Михайловна Перовская, она же Марина Сухорукова, жена саратовского мещанина, она же Мария Семенова, ярославская мещанка; ее приметы – блондинка, маленького роста, около двадцати двух лет, одевается весьма прилично, лицо чистое, красивое, брови темные, имеет малороссийский акцент, в разговоре прибавляет слово «таки». Софья Перовская, теперь Мария Прохоровская, приехала в Одессу рыть подкоп под улицей, которая соединяла городской вокзал с черноморской пристанью.

В начале лета ожидалась очередная поездка Александра II в Крым, скорее всего через Одессу, где его еще не взрывали. В доме 47 на Итальянской улице Саблин и Перовская, как супруги Прохоровские, сняли помещение и открыли бакалейную лавку. По Итальянской улице царь всегда ехал от вокзала на одесскую пристань к своей яхте.

Приезд народовольцев готовила находившаяся в Одессе с осени 1879 года Вера Фигнер. Для Исаева и Якимовых она сняла домик, где они готовили мину. При изготовлении бомбы народовольцы чуть не взорвались, у Исаева гремучей ртутью оторвало три пальца на руке, ранило Якимову, но они быстро оправились и продолжали работу. Перовская торговала в лавочке чаем, сахаром и крупой, а Саблин, Златопольский и Меркулов копали подкоп. Почва была из сплошной глины и постоянно забивала бурав. Землю выносили все, кто мог, в корзинах и пакетах, узлах с продуктами. Покушение не было доведено до конца. Исполнительный Комитет выяснил, что царь поедет в Крым через Одессу в конце мая, когда подкоп еще не будет готов. Покушение свернули, яму зарыли, народовольцы уехали в Петербург. Александр II проехал в Ливадию через Одессу 17 августа.

Перед поездкой в Крым царь всегда переезжал из Зимнего дворца во вторую царскую резиденцию в Царском Селе. Он выезжал из дворца, проезжал по Дворцовой площади мимо Адмиралтейства, выезжал на Гороховую, двигался мимо двух Морских улиц, переезжал Красный мост через Мойку, пересекал Казанскую улицу и Каменный мост через Екатерининский канал, ехал по Гороховой мимо Садовой улицы, проезжал по Семеновскому мосту через Фонтанку и у Витебского вокзала поворачивал на дорогу в Царское Село. Народовольцы проверили весь царский маршрут и признали самым удобным для взрыва Каменный мост через Екатерининский канал, где было меньше всего прохожих. Покушение готовили Михайлов, Баранников, Пресняков, Грачевский, Желябов, Тетерка и Меркулов. Заложить динамит в опоры моста было невозможно, глубина канала под мостом была около трех метров. Кибальчич рассчитал, что мост можно взорвать из-под воды. Среди бела дня лодка с Желябовым, Баранниковым и центнером динамита с Финского залива у Галерной набережной вошла в Фонтанку, оттуда в Екатерининский канал, проплыла через весь город и остановилась у Каменного моста. С нее в воду в четырех гуттаперчевых мешках выгрузили динамит, от него под водой протянули провод к мосткам, где прачки стирали белье, и укрепили его под одним из них. Народовольцы ждали отъезда царя в Царское Село.

В Петербурге стали проверять паспорта всех приезжавших в столицу Империи. Полиция регистрировала приезжих, выясняла где они остановились и посылала запросы в те города, откуда они приехали. Народовольцы больше не могли жить по фальшивым паспортам. В начале июля 1880 года был арестован Иван Окладский, через две недели взяли Андрея Преснякова, одного из создателей дезорганизаторской группы «Земли и воли», боевика-народовольца. Шестнадцать арестованных членов «Народной воли» стали готовить к суду. Взрыв царя означал для них всех верную казнь и покушение отложили. Гуттаперчевые мешки с динамитом вытащить из-под Каменного моста так и не смогли. Александр II проехал по нему в Царское Село, откуда через два месяца через Одессу отплыл в Крым.

Весной 1880 года народовольцы усилили пропаганду в рабочих кружках. Из-за очередного неурожая в столицу империи приезжали и приезжали крестьяне со всей страны, голодные и озлобленные, пытались устроиться на работу. По просьбе Желябова Исполнительный Комитет долго обсуждал возможность организации народного бунта хотя бы в голодающих губерниях, но было решено продолжить агитацию в городах. Народовольческие агитаторы рассказывали рабочим, что и почему происходит в Российской Империи, как борются за свои права работники за границей. Встречи происходили в парках, на островах, на взморье Финского залива. Рабочие кружки и группы создавались по районам, во всех частых города. За каждый район Петербурга отвечал особый агент Исполнительного Комитета. Сначала создавался кружок самообразования, где рабочих учили грамоте и арифметике и только потом из них отбирались люди, с которыми разговаривали о их тяжелой жизни, плохих условиях работы, низкой зарплате. Рабочим читались лекции по истории и теории социализма. В Петербурге работой «Народной воли» на фабриках и заводах руководил Желябов, в Москве – Халтурин и Теллалов. Андрей Желябов писал в «Рабочей газете», вышедшей двумя номерами в несколько тысяч экземпляров и распространенной в Петербурге и других рабочих городах: «Было время, скрывалась правда в лесных тайниках и степной глуши. Теперь наступила иная пора: вышла правда открыто на божий свет и задрожали темные силы. Стала правда напирать словом и делом, и очумели со страху притеснители народа. Перед его лицом идет смертельный бой. Это лучшие его сыны бьются в кровавом поединке против народных утеснителей. А народ молчит, ибо не знает, кто друг, кто враг, не знает, из-за чего идет борьба. Иной хоть понимает, да робость берет. Но пример смелых людей ободряет забитый народ, завеса понемногу спадает с его глаз, а нужда тем временем нагнетает все больше и больше. И выходит из народа боец за бойцом! Рвется в бой удаль молодецкая! И думает буйная головушка, которой невтерпеж становится царское иго и хозяйская кабала: «Эх! Будь, что будет, а в рабстве не останусь и слабого сильному в обиду не дам!» И кипит потеха молодецкая, и щелкает царь зубами, да не уйдет! Быть грозе!.. Бурные потоки несут свои воды в общее русло: не устоять плотине! Горе тому, кто преградит дорогу народному движению! Смерть тиранам! Прочь тунеядцев! Да здравствует царство свободы и труда!»