Сабатино Москати - Цивилизации Древнего Востока

Обращаясь к религии хурритов, мы обнаруживаем в божественной паре, возглавляющей пантеон, старых знакомых: это бог грозы Тешшуб и солнечная богиня Хепат. Обе эти фигуры распространились гораздо шире хурритской среды, а особенно сильные позиции завоевали среди хеттов. Из остальных божеств нам известен Кумарби, отец богов и главное действующее лицо многочисленных мифологических историй; от Шаушки и Шимике, солнечного бога, до нас дошли только имена. В пантеон входят многочисленные заимствованные элементы, от месопотамских, среди которых выделяется Иштар, до арийских, таких как Индра, Варуна и Митра, связанных с правящим классом индоевропейского происхождения. Таким образом, мы видим, что культура, обладающая большой проникающей силой, сама также очень чувствительна к проникновению извне и внешним влияниям.

Когда мы больше узнаем о хурритской литературе, непременно окажется, что она сыграла самую фундаментальную роль в культурной истории Ближнего Востока 2-го тысячелетия до н. э. Во-первых, она лежит на пути, который, как нам известно, проделали несколько великих литературных произведений Месопотамии – к примеру, поэма о Гильгамеше, хурритские фрагменты которой были обнаружены, – при движении в хеттский мир. Более того, она чрезвычайно изобретательна сама по себе: из сохранившихся фрагментов хурритских сочинений, общей картины текстов и встречающихся в них имен богов и людей ясно, что значительное число дошедших до нас произведений на хеттском имеют под собой хурритскую основу. Расшифровка этих текстов до сих пор представляется очень сложной и, более того, спорной. В их числе, к примеру, рассказ о прожорливом змее Хедамму (хеттологи относят Хедамму к драконам), который сеет вокруг себя ужас и разрушения, пока богине Иштар не удается наконец все исправить; рассказ об охотнике Кешши, который ради жены отказывается от погони за зверем и навлекает таким образом на себя гнев богов; рассказ о любви горы Пишаиса к Иштар с историей борьбы между богом грозы и морским богом, весьма напоминающей эпизод из угаритского цикла о боге Ваале; и, наконец, рассказ об Аппу, который мы приведем в качестве примера, поскольку сюжет этого рассказа восстанавливается легче, чем большинство других. Аппу – богатый человек, но нет у него детей:

Есть город по названию Шудул в стране Луллу в стороне моря. Там в горах жил человек по имени Аппу. Богатством своим он был известен в стране, у него было много быков и овец… Ни в чем у него не было недостатка. Одного у него только не было. У него не было ни сына, ни дочери.

Здесь мы видим жажду продолжения рода, которая так широко распространена во всех древне-восточных литературах и с которой мы еще встретимся. После многочисленных молитв Аппу наконец удостаивается желанной милости:

Десятый месяц настал, и жена Аппу родила сына. Повивальная бабка подняла ребенка и положила его на колени к Аппу. Аппу тут начал ему радоваться, Аппу тут начал его покачивать. Аппу тут начал ему имя давать, подобающее первенцу. Имя ему он дал Злой, сказав: «Пока я был молодым, боги не выбирали для меня благого пути. Они мне определили злой путь. И имя у него пусть будет: Злой!»

Во второй раз жена Аппу забеременела. Настал десятый месяц, и жена Аппу родила сына. Повивальная бабка поднесла ребенка, и Аппу ему дал имя Благой: «Пусть его зовут по имени Благой!»

Как сказано, один из двух сыновей Аппу вырастает добрым, другой злым. Когда сыновья возмужали, Злой предложил Благому разделить имущество и лучшую часть взял себе:

Тогда начали Злой и Благой делить между собой дом. А бог солнца с неба смотрел на них вниз. И себе Злой взял большую часть имущества, а меньшую он дал Благому…

…Хороших коров себе взял Злой, а одну тощую корову он дал Благому, брату своему. Но бог солнца сверху, с неба, посмотрел, увидел это и сказал: «Пусть будет так: корова, которая досталась Благому, станет благой, и она Благому принесет телят, и скота у него будет много!»

Еще один текст – вероятно, продолжение этого, – рассказывает о том, как эта корова приносит человеческого ребенка. Она в ярости и хочет убить его; но солнечный бог спасает этого ребенка и делает так, чтобы его нашел рыбак, который вместе с женой и воспитывает мальчика как своего сына. Существует предположение, что, повзрослев, этот мальчик помогает отцу добиться справедливости от дурного брата; но текст дальше сильно пострадал и практически бесполезен.

В заключение мы можем задать вопрос: как классифицировать подобный тип литературы? В нем присутствуют эпико-мифологические моменты, но есть и элементы фантастической сказки, даже басни. В самом деле, история Аппу больше всего напоминает определенную форму басни, приводя на память некоторые произведения египетской литературы, о которых мы уже рассказывали.

Что касается хурритского искусства, то в нем, как мы уже убедились, кроется самая большая проблема. Имеются некоторые указания на то, что искусство это было высокоразвитым и влиятельным. Но даже тщательное исследование не слишком помогает определить его характеристики; сложности усугубляются еще и тем, что мы до сих пор не можем сказать, где располагалась столица Митанни, и вынуждены добывать информацию в других местах, где нельзя исключить вероятности иных внешних влияний. До сих пор единственный уверенно определенный элемент именно хурритского искусства – особый тип керамики с широкими черными линиями на желтом фоне с белыми изображениями животных и геометрических фигур. Как мы уже намекали и еще будем говорить, недавно оказалась под сомнением принадлежность хурритам определенного типа зданий – бит-хилани, – который прежде считался их характерной принадлежностью.

Мы сказали достаточно, чтобы показать: хурриты по-прежнему остаются серьезной проблемой. Несмотря на это, общий вывод все-таки можно сделать. Вероятно, по мере расширения наших знаний этот народ постепенно займет по отношению к хеттам ту же позицию, какую занимают шумеры по отношению к вавилонянам и ассирийцам.

Вспомним еще раз Graecia capta («Завоеванная Греция»): хурриты – еще одна цивилизация, которая после политического своего падения продолжает жить и даже подчиняет в какой-то мере своих завоевателей.

Когда люди пустыни выходят из аравийских песков и заселяют более плодородные окружающие регионы, вмешиваются в ближневосточную историю, они не только двигаются в противоположном направлении, но и действуют в принципиально иной манере, нежели люди гор. Последние появляются на исторической сцене на ограниченное, хотя и немалое время; они создают политические организмы, характерные своим единством и сплоченностью и сопоставимые по движущей силе с империями Египта и Месопотамии; они, наконец, внезапно рушатся и исчезают под давлением внешних сил. Люди пустыни, напротив, присутствовали на месте событий с незапамятных времен и время от времени проявляли себя; кроме того, создаваемые ими государственные образования были меньших размеров и всегда уступали по влиянию и движущей силе окружающим великим державам.