Сабатино Москати - Цивилизации Древнего Востока

Воистину! Бедные стали владельцами сокровищ. Тот, кто не мог сделать себе даже сандалий, теперь владеет богатствами…

Еврейская молитва Анны в Книге Самуила пронизана противоположным настроением:

Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит;

Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает.

Из праха подъемлет Он бедного, из брения возвышает нищего, посаждая с вельможами, и престол славы дает им в наследие; ибо у Господа основания земли, и Он утвердил на них вселенную.

Следовательно, хотя Бог и сотворил космический порядок, это не означает, что он не меняет его и не обновляет в соответствии со своими неисповедимыми намерениями. Лишь Бог представляет собой активную силу; все остальное, природа и человек, существуют лишь как отражение его.

В истории Израильского царства мы с самого начала сталкиваемся с проблемой: с одной стороны, этому государству изначально присуща политическая слабость, вполне оправданная географическим положением региона, в котором разворачивается его история; с другой стороны, присущая ему же необыкновенная живучесть позволила надолго пережить соседние великие народы: пережить в первую очередь в религиозном плане, но также и в этническом. Другими словами, народ продолжает жить и после кончины государства.

Причины этого приходится искать в особой концепции истории, которой придерживается народ Израиля, – концепции, прямо вытекающей из его представлений о Вселенной. Составляющие этой идеи чрезвычайно просты: у Израиля есть Бог; этот Бог заключил с Израилем договор; исполнение этого договора и составляет историю.

Можно было бы возразить, что у других народов Древнего Востока тоже были собственные национальные боги, на силу которых они полагались и чьей воле доверялись. Но Бог Израиля – вселенский Бог (здесь не место разбираться, когда или как Израиль приобрел такие взгляды), а потому он Бог и всех остальных народов тоже. Таким образом, в его власти не только часть, но вся история; он властен не только над победами и успехами народа, но и над его поражениями и неудачами. Последние следует воспринимать как следствие ошибок и недостатков народа, следствие нарушения Завета; наказание за отступничество реализуется через врагов Израиля, и враги эти, таким образом, становятся инструментами Божественной воли.

Такая концепция истории позволяет нам понять, как народ Израиля мог уцелеть после окончательного политического краха; Завет Бог заключил с народом, а не с государством, а народ не исчезает бесследно с падением государства. С другой стороны, в этой же концепции скрыты семена двойственного и разнонаправленного развития, которое мы будем наблюдать в политико-религиозной истории Израиля: с одной стороны, это универсализм, ибо Бог – господин над всеми народами; с другой стороны, национализм, ибо Завет связывает Бога с одним конкретным народом.

Не менее уникален, чем израильская концепция истории, и способ, которым она дошла до нас. Впервые на древнем Ближнем Востоке мы видим не отдельные документы, сколь бы многочисленными и подробными они ни были, но целые книги с последовательным повествованием. Правда, это лишь окончательная форма, которую в конце концов приняли древние предания; но достигнута она в рамках древней ближневосточной истории. Более того, в повествовании на практике применяется концепция истории, о которой мы говорим; поэтому события в нем постоянно оцениваются, рассматриваются с позиции причин и следствий, мотивов и результатов, чего вы не найдете ни в великой литературе Египта, ни Месопотамии. Как мы уже упоминали, лишь хетты оставили нам свидетельства своей способности думать исторически; но эти доказательства, царские надписи и договоры, не выросли до органического слияния в единое повествование, в котором описывалась и интерпретировалась бы вся история народа. В последней своей версии еврейская историография – Ветхий Завет – представляет собой именно это: серию книг, составленных и выбранных как документальное свидетельство Священной истории – другими словами, долгих отношений между Богом и его народом, принципов, на которых строились эти отношения, и условий, при которых они возникли. Конечно, книги были составлены много позже описываемых событий и в чем-то отражают позднейшую их интерпретацию; этот факт ставит перед историком немало проблем; но на определенном этапе значение, которое Израиль придает собственной истории, становится движущей силой этой самой истории, законом и условием ее развития.

Что такое Израильское царство? Как сложившаяся единица это конфедерация племен, обитающих в Палестине и объединяемых верностью некоему центральному святилищу. Но племена эти пришли извне, и конфедерация сохраняет их самые древние предания. Сегодня общепризнанно, что эти предания имеют под собой историческую основу, хотя по поводу даты и реального характера событий мнения расходятся.

Следуя порядку рассказа, древнейшая легенда повествует, как примитивное ядро народа пришло из Месопотамии. Патриарх Авраам с семьей покидает халдейский Ур, поднимается вдоль Евфрата в Харан и поворачивает в Палестину. Нам рассказывают, какие мотивы определили именно такую последовательность событий:

И сказал Господь Аврааму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего [и иди] в землю, которую Я укажу тебе; и Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословении; Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну; и благословятся в тебе все племена земные. И пошел Авраам, как сказал ему Господь.

Здесь мы имеем наиболее раннюю формулировку Завета между народом Израиля и его Богом. В ходе дальнейшего рассказа она будет повторена не раз, как своеобразный лейт мотив.

Вторая легенда повествует о пребывании народа израильского в Египте, о страданиях, испытанных по велению фараона, и об освобождении его великим вождем Моисеем. Он тоже, подобно Аврааму, избран и призван к своей миссии Богом:

Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Мадиамского. Однажды провел он стадо далеко в пустыню и пришел к горе Божией, Хориву. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я, [Господи]! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая. И сказал [ему]: Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова. Моисей закрыл лице свое, потому что боялся воззреть на Бога. И сказал Господь [Моисею]: Я увидел страдание народа Моего в Египте и услышал вопль его от приставников его; Я знаю скорби его и иду избавить его от руки Египтян и вывести его из земли сей [и ввести его] в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед, в землю Хананеев, Хеттеев, Аморреев, Ферезеев, [Гергесеев,] Евеев и Иевусеев. И вот, уже вопль сынов Израилевых дошел до Меня, и Я вижу угнетение, каким угнетают их Египтяне. Итак, пойди: Я пошлю тебя к фараону [царю Египетскому]; и выведи из Египта народ Мой, сынов Израилевых.