Юрий Корольков - Кио ку мицу !

"Мы уверены, - говорилось в донесении, - что воздушные бомбардировки континентального Китая должны возрастать. Дальнейшие наступательные операции создадут атмосферу морального ужаса в армии наших врагов и среди гражданского населения. Ужас, который мы вызовем бомбардировками, будет действеннее ущерба, нанесенного врагу уничтожением людей и вооружения. Мы подождем момента, когда китайцы впадут в прострацию ужаса и террора и, как безумные, бросятся создавать другое, нужное нам правительство".

Это было написано еще в то время, когда теперешний настоятель храма богини милосердия в Атами командовал экспедиционной армией. Но японским генералам так и не удалось вселить в души китайцев мистический ужас, им помешали в этом и русские летчики-добровольцы.

- Узнаю тактику фашизма в Германии, - сказал Зорге. Он отбросил докуренную сигарету. Огненная горошина упала, не долетев до воды; несколько мгновений теплилась у подножия мола и погасла в наплывшей волне.

Касаясь назревавших событий у Халхин-Гола, на монгольской границе, Зорге сказал:

- Там надо быть кому-то из нас троих. Я думаю, лучше всего поехать тебе, Бранко. Тебя уже знают в Квантунской армии.

Требовалось непрестанно следить за переговорами о военном союзе между Токио и Берлином. Зорге предупредил: если будет что-нибудь важное - передавать немедленно, не ожидая условленных встреч. Они еще дважды встречались в Атами - трое разведчиков, которым так много надо было сказать друг другу.

Оставшись наедине с Вукеличем, Рихард спросил:

- Как твои дела с Эдой?..

- Все кончено, Рихард... Мы разные люди. Здесь нет ни правых, ни виноватых. Просто - разные. - Он помолчал и грустно добавил: - Жаль только сына...

Эда занимала определенное место в группе Рамзая, выполняла обязанности курьера, связной. Как будет дальше?.. И потом, Бранко... Он так тяжело переживает разрыв...

Из Атами первым уехал Бранко. Рихард тоже не дожил обещанную Ханако неделю.

- Митико, прости меня, - сказал он, - но нам придется раньше вернуться в Токио.

- Когда? - спросила Исии.

- Сегодня... Позавтракаем и поедем.

- Значит, сейчас?

- Да... Извини меня...

Ханако безропотно принялась собирать вещи. Через час они были в пути.

Ехали старой дорогой. Погрустневшая Ханако сидела молча.

- Ты о чем думаешь? - спросил Рихард.

- Не знаю, Ики... Ты бываешь таким странным. Мне почему-то кажется, что я могу тебя потерять.

- Это не исключено, - усмехнулся Рихард.

- Мне бы хотелось... - Исии запнулась. - Мне бы хотелось, чтобы у нас был ребенок...

Рихард резко повернулся к ней, сдвинув брови.

- Не говори об этом! Я не имею на это право, Митико. Я не принадлежу себе... Вот когда мы уедем на мою родину... Ты поедешь со мной, Митико?

- Да... Но я не верю в такое счастье...

Борьба за подписание военного пакта все разгоралась. Военный министр Итагаки столкнулся с упорным сопротивлением некоторых членов кабинета. Он даже пригрозил отставкой, если кабинет не примет германские предложения. О разногласиях в правительственном кабинете Зорге узнал из телеграммы, которую Эйген Отт отправил в Берлин.

"Представитель военного министерства, - писал Отт, - просил срочно принять его по поручению Итагаки. Он сообщил, что армия возобновила борьбу за военный союз с Германией... Поскольку генерал Итагаки до сего времени не мог прорвать единого фронта других министров, он решил в качестве последней меры рискнуть своей отставкой с поста военного министра, за которой последует отставка всего кабинета. Итагаки поддерживают молодые офицеры, они требуют безоговорочного военного союза с Германией.

Что касается упорного сопротивления военному союзу, то ходят слухи о террористических планах военных в отношении противников договора.

Существо разногласий при подготовке военного пакта заключается в следующем: некоторые гражданские члены кабинета считают, что Япония не может оказать практической помощи союзнику в случае, если Англия или Франция нападет на Германию. В договоре они хотели бы отразить, что военный пакт направлен не против Запада, но против Советской России. В противовес этому военные круги придерживаются немецкой точки зрения и полагают, что, кроме антирусской направленности, цель военного союза заключается в том, чтобы запугать Соединенные Штаты, помешать им активизировать свою политику в Европе и на Дальнем Востоке".

Разговор происходил в кабинете посла, шифровальщик только что принес телеграмму, чтобы Отт подписал ее, перед тем, как запустить в шифровальную машину.

- Что ты скажешь на это, Ики? - спросил Отт, когда Зорге прочитал шифровку.

- Мне кажется, что японцы темнят, затягивают подписание договора... У них разбегаются глаза - на юг и на север... В Берлине должны знать об этом. К тому же я не удивлюсь, если в одно прекрасное утро узнаю, что экстремисты-военные убили кого-то из неугодных им руководителей правительства... В Японии это в порядке вещей устранять неугодных...

Рихард начал перечислять: премьер Хамагучи, премьер Инукаи, министр Такахаси, тот же генералиссимус Чжан-Цзо-лин и многие еще...

- У меня не хватит на руках пальцев, чтобы перечислить всех убиты и раненых сановных особ, которые стали неугодны военному клану... У военных для свершения террористических актов есть свои люди, вспомните того же Хасимота из общества "Сакура-кай" - истребителя премьеров...

- Ты прав, - сказал Отт, - но покушения не всегда удаются. Сейчас меня интересует то, что ты говорил вначале, - японцы явно затягивают переговоры.

Он взял текст донесения и от руки дописал: "Создается впечатление, что Япония затягивает подписание договора".

Про себя Рихард подумал: "Молодец Одзаки - его работа дает уже результаты. Кажется, мы нащупали уязвимое место в переговорах..."

Но Итагаки не складывал оружия. В мае он отправил послу Осима инструкцию, подписанную начальником генерального штаба. Военный министр переписывался с послом, минуя министерство иностранных дел. Для переписки с Осима он имел собственный шифр, не доступный никому другому.

"Армия твердо решила, - говорилось в инструкции, - выиграть этот спор, рискуя даже падением кабинета. Мы согласны с проектом договора, разработанным генералом Косихара. Необходимо указать точно круг вопросов, касающихся оказания взаимной военной помощи в соответствии с секретным соглашением, которое будет приложено к основному договору. Мы хотим, чтобы Германия осуществила этот план как можно быстрее".

Но быстрее не получалось. Время шло. Переговоры затягивались. Именно этого добивался доктор Зорге.

В мае того же 1939 года события на Халхин-Голе достигли своей кульминации. В середине месяца группа конников баргутского кавалерийского полка атаковала монгольскую пограничную заставу и, углубившись на двадцать километров, вышла на восточный берег реки Халхин-Гол. Перед кавалерийской атакой японские самолеты обстреляли заставу, сбросили бомбы. Среди монгольских солдат было двадцать убитых и раненых. В тот же самый день японские бомбардировщики совершили налет на город Баин-Тумень, бомбили Тамцан-Булак на территории Монгольской Народной Республики.