Рената Малинова - Прыжок в прожлое. Эксперимент раскрывает тайны древних эпох

Нам, людям XX столетия, для которых секундная стрелка неумолимо отсчитывает часы и дни жизни и измеряет выработку и производительность, кажется непонятным, что когда-то существовали люди, десятилетиями возводившие Стонхендж, пирамиды в Египте, в Ушмале, Чичен-Ице и во многих других местах. Или вытесывали и поднимали огромные скульптуры — без всякой очевидной, на наш поверхностный взгляд, практической цели. Бессмысленное разбазаривание времени, скажем мы. Но нет, эти постройки и огромные скульптуры были в доисторическом и древнем миропонимании полны большого практического смысла. Сверхъестественные силы, боги и небесные светила решающим образом предопределяли земную и посмертную жизнь людей. Поэтому при помощи этих колоссальных построек и скульптур они стремились войти в контакт с богами на небе. Одновременно они накапливали поразительные астрономические знания, которые использовали для определения сроков сельскохозяйственных работ. Американский астроном Джеральд Хогинс, один из основоположников новой отрасли науки — археоастрономии или астроархеологии, рассчитал орбиты Солнца и Луны для различных периодов далекого прошлого. Затем в Стонхендже, в Египте и Перу он обнаружил, что расположение некоторых составных частей строительных комплексов, которые могли быть связаны с наблюдением астрономических явлений, соответствовало его расчетам для данного периода. Он верит, например, что жители Стонхенджа открыли цикл перемещения Луны, который повторяется каждый 56 лет. Время, которому, в рассуждениях Дэникена, Соучека и других писателей, отводится большая роль при оценке доисторических и древних технических достижений, было для наших предков категорией второстепенной. Жизнь после смерти не кончалась, она продолжалась. Время не имело ни начала, ни конца. Поэтому они могли, без какого бы то ни было чувства горечи месяцами и годами терпеливо сокрушать каменными кувалдами скальный массив, чтобы вырубить угодные богу многотонные монолиты и скульптуры, либо с тем же пренебрежением к бегу времени вырезать из каменной пластинки и шлифовать бусинки размером с булавочную головку.

Такая миниатюрная бусинка могла бы послужить нам заключительной точкой в главе о камне. Бесчисленное количество таких бусинок носили на шее индейцы пуэбло в Аризоне. Археологи обнаружили их во многих погребениях. Одно десятиметровое ожерелье составляли 15 тысяч бусинок из кости, раковин, темного сланца и илистой горной породы. Их диаметр — от 1,3 до 2 мм, толщина — от 0,25 до 1 мм, а крохотные отверстия — от 0,5 до 1 мм. Экспериментатор выточил из песчаника тонкую каменную досочку, на которую при помощи кремневого отщепа нанес прямоугольную сеть желобов. По этим желобкам он разломал досочку и получил квадратики величиной 4 кв. мм. Отверстие толщиной в волос в центре квадратика проделал деревянным сверлом, острием которого была твердая колючка аризонских кактусов Carnegiea gigantean Echinocactus wyslizeni. Сверло он раскручивал при помощи шнура и одновременно подсыпал под него влажный мелкий кремневый песок. Просверленный квадратик обточил на песчанике, придав ему круглую форму. И отполировал так, что изделие стало абсолютно похожим на доисторическую бусинку. Однако, учтите, что только на сверление отверстия ушло пятнадцать минут. Не трудно, конечно, предположить, что индейцы были более ловкими, нежели наш неопытный экспериментатор. Но если прибавить сюда еще время, необходимое для шлифовки и других операций, то все равно мы должны отвести на изготовление одной бусинки по крайней мере четверть часа. А когда припомним, что одно ожерелье содержало около 15 тыс. бусинок, то и без всяких подсчетов ясно, что время действительно не было категорией, так уж интересовавшей доисторических людей.

Вероятно, было бы пустой тратой времени перечислять, где, зачем и в каком виде в доисторическую эпоху использовалось дерево, поскольку достаточно полное представление об этом нам дает уже осознание того, в каких масштабах оно служит нам сегодня. Реконструировать такое представление мы должны и потому, что археологи в состоянии продемонстрировать нам лишь незначительную часть древнейших изделий из этого сырья, которое, вероятно, чаще всех прочих попадало в руки древних мастеров. Деревянные предметы сохранились, как правило, лишь в сырой кислой среде торфяников либо — наоборот — в условиях сухих зон пустынь. Впрочем, внимание! Благодаря счастливому стечению обстоятельств мы можем обнаружить деревянные изделия, причем уникальные, и в наших краях! К ним относятся деревянная крепь неолитических и энеолитических колодцев в Могельнице в Северной Моравии, сложенная из кольев и досок, на которых отчетливо видны следы от каменных орудий, либо великоморавские долбленые лодки, сохранившиеся в иле реки Моравы в районе Микульчиц. Но таких мест и таких счастливых находок немного, так что в основном мы должны удовлетворяться лишь черными угольями — наиболее частыми следами не только очагов и печей, но и жилых сооружений, палисадов, фашинных дорог, тарелок, ложек, копий, луков, гробов…

Огонь, каменные и костяные орудия, использовавшиеся в палеолите, были эффективными средствами для обработки дерева. Поэтому уже тогда, но особенно с эпохи неолита люди овладели почти всеми способами его механической обработки — рубкой, долблением, колкой, строганием, трением, шлифовкой, пилением, полировкой, сверлением. Они применяли также простейшие способы химического воздействия на дерево, которое можно оказывать, используя огонь, солнце и воду. Позднее металлические инструменты ускорили и сделали более изощренными деревообделочные и плотницкие работы.

Одновременно производство металлов нуждалось в больших объемах древесного угля. При углежжении дерева был, вероятно, открыт принцип производства дегтя. Вырубка и выжигание леса, к которым прибегали древнейшие земледельцы, и производство древесного угля для плавильных и обжиговых печей знаменовали собой первое существенное вмешательство человека в формирование природной среды. Некоторые технические и технологические приемы доисторических дровосеков, плотников, угольщиков и дегтярщиков апробировали современные экспериментаторы.