Валентин Костылев - Иван Грозный (Книга 1, Москва в походе)
- Название:Иван Грозный (Книга 1, Москва в походе)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Валентин Костылев - Иван Грозный (Книга 1, Москва в походе) краткое содержание
Иван Грозный (Книга 1, Москва в походе) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Когда переносили тело царицы из дворца в девичий Вознесенский монастырь, толпы народа собрались на пути следования похоронного шествия. С трудом пробивалось сквозь толпу шедшее впереди гроба духовенство. Все плакали, а неутешнее всех - бедный люд, называвший Анастасию матерью. Нищие отказывались от милостыни в этот день.
Царь шел за гробом, поддерживаемый своими братьями - князьями Владимиром Андреевичем и Юрием Васильевичем и татарским царевичем Кайбулой. Он с трудом сдерживал рыдания, делая мучительные усилия над собой, чтобы не показаться народу слабым.
Вся жизнь с любимой женой, каждый день близости с ней проходили в его памяти. Все горести и радости, которые он делил с ней, своей подругой, все это гнездилось теперь в его больной, отяжелевшей от горестных дум голове.
Андрейка с Охимой были в толпе. У обоих из глаз текли невольные слезы. Андрейка не узнал царя - так он изменился. Высокий, широкоплечий, теперь согнулся, стал каким-то обыкновенным, не похожим на того царя, которого Андрейка не раз так хорошо, так близко видел. Царских детей несли на руках ближние бояре рядом с царем. Мальчики с удивлением и испугом оглядывались по сторонам.
Унылое пение монахов, плач провожающих женщин и серый, ненастный день еще более омрачали печальную картину похорон.
Под тяжелыми сводами Вознесенского монастыря в мрачной торжественной тишине уныло звучали слова Псалтыря:
"...Обратись, господи! Избавь душу мою, спаси меня ради милости твоей, ибо в смерти нет памятования о тебе. Во гробе кто будет славить тебя?.."
Царь Иван вместе с царевичем Иваном каждый день ходил в монастырь и подолгу простаивал около гробницы Анастасии, горячо, со слезами молясь "об упокоении души невинной юницы, благоверной, праведной царицы Анастасии".
Царь приказал - в собор, в его присутствии, кроме ближних родственников покойной, до погребения никого не допускать. У дверей собора стояла почетная стража, над которой начальствовал Алексей Басманов.
Выйдя из Фроловских ворот после похорон царицы на Пожар*, Андрейка и Охима спустились вниз по берегу к Москве-реке. Небо серое, неприветливое. Тихо, тепло и влажно, как бывает летом перед ненастьем. Плывут ладьи с сеном, яблоками, с корьем. В ладьях сидят задумчивые люди. Унылым эхом расплывается над рекой и побережьем строгий, печальный благовест соборных звонниц.
_______________
* П о ж а р - Красная площадь.
На пустынном берегу ни души. В осоках копошатся дикие утки с утятами.
В этот день по случаю похорон царицы Анастасии в Пушкарской слободе не работали.
Андрейка сочувственно смотрел на заплаканное лицо Охимы. Пошли по тропинке близ воды.
- Не горюй, Охимушка, не печалься... Всего горя не переплачешь, слезами не поможешь...
- Хорошо тебе говорить, а мне-то каково!
- Ну, а что тебе? Девка ты добрая, пригожая, кровь с молоком, сто годов проживешь...
- Дурень! Да нешто я о себе?
- А коли о царице, то что о том тужить, чего не воротить?
- Да и не о царице я!
- О ком же? О царе-батюшке, об Иване Васильевиче? Бог его не оставит... Бог лучше знает, что дать и чего не дать. Царь наш сильный, перенесет и это горе гореванное! Не впервой ему горевать.
- Да и не о царе я! - сердито молвила Охима, нагибаясь и срывая белый водяной цветок.
Андрейка с недоумением посмотрел на нее.
- О ком же ты?
Охима дерзко взглянула ему в лицо и громко сказала:
- Об Алтыше!.. Не слышно о нем ничего и не видно его уже третий год... Подсказало мне мое сердечушко, что убит он и не вернется домой уже никогда... Расклевали тело его коршуны в поле да воронье проклятое!
- Ты хочешь, чтобы он вернулся?
- Да. Что мне! Пущай он живой будет... А ты бы хотел?
- Хотел. Пущай он опять увидит свою невесту ненаглядную, Охимушку!
Охима остановилась, лицо ее стало сердитым.
- Стало быть, ты меня не любишь? - крепко сжав руку ему, спросила она.
- А ты меня любишь?
- Люблю, соколик, люблю! - виновато улыбаясь, проговорила Охима. Так я, вспомнила об Алтыше, когда царицу хоронили...
- А коли любишь, зачем же тебе тогда Алтыш? Зачем тебе вспоминать?
- Тебя люблю, а его жалею! - после некоторого раздумья ответила она.
Андрейка остался доволен ответом Охимы. Пускай жалеет! Он и сам всех жалел, и Охиму он полюбил за ее доброе сердце. Но тут же Андрейка стал поучать Охиму:
- Посмотри на государя Ивана Васильевича! Схоронил он дочку Анну, да дочку Марию, да Митрия-царевича, да Евдокию-царевну, а ныне и супругу свою любимую Анастасию, да и всякую грозу перенес и к новой грозе готов... Зря, что ли, мы днем да ночью в Пушкарской слободе куем да льем пищали и пушки?! Бог силы на все ему дает!.. А ты об Алтыше плачешь и вздыхаешь. Не зазорно ли?
Понизив голос, Андрейка сказал на ухо Охиме:
- Спаси бог! Все иноземные царства будто поднимаются на нас. Литовский король мутит. Как тут быть? А ты об Алтыше горюешь! Э-эх, тюря! Тужит Пахом, да не знает о ком! Не убит твой Алтыш, но, как и Герасим, где-нибудь на Ливонской земле в войске стоит... Говорю, война будет великая!.. Вот его и держат... Царь наш, Иван Васильевич, горд. Ни перед кем шапки не ломает! Ну-ка, сядем здесь, на пригорочке, да подумаем.
Андрейка и Охима сели у самой реки.
Вода тихая, только водяные пауки скользят по ней да мелкая рыбешка играет поверху. Невдалеке, на том берегу, в осоках, две цапли дремлют, стоя на одной ноге.
В сыром, влажном воздухе все еще чувствуется запах гари недавнего пожара. Лицо Андрейки задумчиво.
- Наша матушка Русь испокон веков одним глазом спит, а другим за забор глядит... Так исстари ведется. Что толку, коли идет княжна: на плечах корзина, а в корзине мякина! Иван Васильевич мякину-то в корзину не кладет, что и зрим... В заморских краях волдырь надувается! Ливония да море, кое воевали мы, не дает им покоя, а коль дополна волдырь надуется, то и лопнет... Вот оно что! А ты об Алтыше! Побойся хоть своего Чам-Паса!..
Охима рассмеялась.
- Ты и бога нашего запомнил?!
Андрейка тоже рассмеялся.
- Запомнил, да уж и нагрешил ему немало. Двум богам грешу! Все тут зараз... Тьфу!
Он плюнул и перекрестился.
- Прости ты меня, господи! Слаб я... слаб... каюсь!
Охима шлепнула Андрейку ладонью по затылку.
- Буде! Не смейся над нашим богом! Не обижай меня! Мордва тоже за Русь стоит!
- Легше! Чего ты? Нешто я смеюсь? Ведь ты и сама знаешь... грешный я или нет?
На этот вопрос Охима ничего не ответила. На ее щеках выступил румянец, на губах улыбка самодовольства.
- Не стыдись, око мое чистое, непорочное!
- Говори, говори, Андреюшка, я слушаю!
- Шестьдесят цариц на тебя не променяю!
- Говори, милый, говори!..
Голова Охимы уже на груди у него. Осмотрелись кругом - никого нет! Упало несколько капелек с неба на опущенные веки девушки. Увлажнились густые ресницы.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: