Валентин Костылев - Иван Грозный (Книга 3, Невская твердыня)

- А я батюшке Ивану Васильевичу невесту высмотрел.

Звенигородский махнул рукой:

- Говорят, будто пухнет он, язвы на теле... Какая уж тут невеста!..

В Холмогорах англичанам пришлось прожить пять недель, пока из Москвы не приехал посланный государем дворянин, который должен был встретить и проводить англичан, а также наблюдать за доставкой посольским людям вовремя и в потребном количестве провизии.

За две версты до Москвы посла Боуса встретили четыре дворянина в сопровождении двухсот лихих всадников. Они окружили послов королевы, размахивая в воздухе шапками. Дворяне предложили послу Боусу слезть с коня и, стоя, выслушать приветствие царя. Боус не захотел слезать с коня, считая это унизительным для Англии. Начались пререкания; наконец, обе стороны пришли к соглашению - слезть вместе одновременно с коней. Тут началось тоже затруднение: каждый боялся, чтобы нога другого не ступила на землю раньше. Однако все произошло к общему удовольствию: русская и английская ноги стали на землю одновременно. Ничья держава не оказалась ущемленной.

В Москву Боус прибыл только в конце сентября, а 24 октября посол был приглашен явиться ко двору.

Его сопровождало сорок молодых дворян в парчевых кафтанах и шелковых голубых рубашках. По пути ко дворцу по обе стороны было расставлено шесть тысяч стрельцов.

У дверей царской палаты посла и его людей встретил пожилой знатный боярин.

Войдя в палату, Боус увидел сидевшего на высоком троне царя Ивана Васильевича, окруженного белоснежной каймой шеренги юных рынд.

Около царя, на золоченых колонках, лежали три короны: Московская, Казанская и Астраханская. В палате, справа и слева, двумя полукругами сидело сто бояр в парчевых платьях.

Боуса подвели к целованию царской руки. После любезных расспросов о здоровье королевы Елизаветы царь указал Боусу на заранее приготовленное ему место в десяти шагах от себя.

В Столовой избе царем был устроен торжественный обед в честь английских гостей. Во время обеда царь, поднявшись со своего места, выпил большой кубок вина за здоровье королевы, своей доброй сестры, и пожаловал из своих рук послу большой кубок ренского вина с сахаром, чтобы он выпил за здоровье его, московского царя.

Боус, с поклоном, осушил кубок, провозгласив тост за здоровье царя.

На другой день посол был призван к царю на его половину, и там в присутствии ближних бояр царь повел беседу о делах.

После долгих споров и разговоров царь увидел, что его желания не удовлетворены. Боус заявил, что он не уполномочен решать королевины дела. Он может передать королеве требования царя, но сам решить их не в силах.

Царь передернулся и, гневно сверкнув глазами, с усмешкой сказал:

- Коли так, я не хочу считать твою, английскую, королеву своим другом! Обойдемся и без нее. Благодарение богу, есть у нас друзья и опричь ее.

На это Боус ответил:

- Королева - моя повелительница. Она - величайшая в христианском мире государыня, она равна тебе, московскому государю, считающему себя сильнейшим. Не имеет она ни в чем недостатка, чтобы напасть на всякого, кто решится быть врагом ее величества.

Царь удивленными глазами глядел на Боуса.

Бояре в страхе замерли на своих местах.

Боус бесстрашно смотрел в глаза царю.

- Ого! - усмехнулся царь. - Когда так - хорошо. Что ты скажешь о французском или испанском короле?

- Я почитаю, государь, королеву, мою государыню, столь же сильною, как и каждый из них, - отвечал Боус.

- А что ты скажешь о германском цесаре? - спросил царь.

- Такова сила моей королевы, что король, ее отец, не столь давно давал субсидию, помогал денежно императору в его войнах против франков.

Услыхав это, царь пришел в крайнее возмущение.

- Слушай, посол, - резко сказал он: - не вся сила в деньгах заключена, гляди, как бы тебе здесь не споткнуться!

Рассерженный вид царя Ивана привел в содрогание всех присутствующих. Но посол стоял перед царем, не теряя своего достоинства.

Громко он сказал царю в ответ:

- Великий государь, ты можешь поступать, как тебе угодно, по своему желанию, ибо я нахожусь в твоей стране. Однако моя государыня, питая любовь к своим подданным, безусловно не оставит их без защиты.

Царь побагровел от волнения, слушая дерзкую, прямую речь иноземца.

Когда посол ушел, царь обратился к боярам:

- Похвалы нашей достоин посол королевы! Хотел бы я иметь таких стойких, прямых да и разумных слуг у себя! Сей посол не мог допустить ни одного обидного слова о своей государыне. Это ли не похвально?! Берите с него пример.

Иван Васильевич погнал дьяков вдогонку за послом.

Вскоре тот вновь предстал перед царем.

- Слушай! - сказал Боусу царь. - Велика моя любовь к сестре моей, королеве Елизавете! Скоро вновь позову я тебя, верного и бесстрашного посла моей сестры, и мы посоветуемся с тобой, чем полезен будет вашей стране московский государь и чем вы будете нам полезны.

Царь распорядился увеличить послу жалованье на корм. Дьяк Савва Федоров явился в посольский дом и объявил об этом Боусу.

Р о с п и с ь н о в о г о к о р м а. На каждый день: 1 четверик муки, 2 живых гуся, 20 кур, 7 баранов, 1 бок поросенка, 70 яиц, 10 фунтов масла, 70 белых хлебов, 12 хлебов, 1 галлон уксуса, 2 бочонка соленой капусты, 1 гарнц луку, 10 фунтов соли, 1/4 боченка вишневого меда, 1/2 галлона горячего вина, затем много всяких других медов и вин. На 3 дня одного быка.

Однако корм оказался так обилен, что посол стал просить отменить его. Несколько раз Боус обращался к царю с этой просьбой, но царь ни за что не соглашался на это.

Бояре, дьяки и всякие служилые посольские люди, видя особую милость к английскому послу, стали стараться показать послу свое дружеское внимание к нему.

Не угодившего однажды чем-то английскому послу дьяка Щелкалова царь приказал наказать очень строго и послал Бориса Годунова сказать Щелкалову, что этим дело не кончится.

После того как просьбы английской королевы о привилегиях для английских купцов царем были удовлетворены, посол отправил в Англию свое донесение королеве, а сам стал готовиться к обратному путешествию на родину.

Царь Иван с грустью сказал царевичу Федору, сидя в его комнате:

- Чего, чего не делал я ради Варяжского моря! Аглицкой королеве воздал непомерную честь, изъявив свое согласие на ее требования. Тоже ради моря. Имею мысль: в союзе с ней отбить обратно Лифляндское побережье. Пошлю нового посла к ней. Без моря на Западе не быть Руси! Так заповедал нам сам господь. Не отступлюсь я от той мысли. А коли меня господь приберет, - добивайся и ты, чтоб то море стало нашим. Во сне я вижу его. Спать не ложусь, чтобы не думать о нем.

Царевич подобострастно слушал отца, кивая в знак согласия головой.