Валентин Костылев - Питирим (Человек и боги - 1)
- Название:Питирим (Человек и боги - 1)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Валентин Костылев - Питирим (Человек и боги - 1) краткое содержание
Питирим (Человек и боги - 1) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Епископ размашисто осенил крестом замеченного им царя. Шапки, словно бабочки, вспорхнули над головами.
Залп, которым корабли извещали нижегородцев о прибытии царя, и ответный салют кремлевской артиллерии окончательно свели на нет всякую живую тварь в Нижнем Нове-Граде, лишили способности мыслить мирного, привыкшего к тишине обывателя. Попы и диаконы, однако, под гневные взгляды епископа, набрались духа и запели:
Ныне силы небесные с нами невидимо служат,
Се бо входит царь славы...
Корабли окутались густым облаком дыма. Белые, удушливые комки его липли к воде, обвивались вокруг рей и бугшпритов. В берега ударили большущие волны, поднялся небывалый водоплеск. Пристанские канаты со скрипом натянулись - того и гляди, лопнут. Да и сама пристань заколыхалась так, что все стали хвататься друг за друга, чтобы не упасть. Пение духовенства смешалось с гулом реки. Послышалась команда многих голосов. Лошади на берегу пришли в бешенство, расстроив ряды конных драгун.
Царский флот входил в Волгу.
Филька увидел курчавую голову над толпой, заполнявшей пристань. "Он!" - подумал Филька и почему-то заплакал.
Нищие и убогие бросились без оглядки бежать прочь от пристани, ковыляя на костылях. Будто спасались от кого-то, но никто за ними и не думал гнаться. Ярыжки и сами-то от страха не знали, куда деваться, жались друг к другу, щелкая зубами, как затравленные волки.
Попы вдруг замолчали, и стало как-то спокойнее. Филька не сводил глаз с этой возвышавшейся над толпой головы и вздрогнул, когда на ней вдруг появилась громадная треуголка. И ничего особенного в этом нет, а ему стало жутко. И как это он мог думать так дерзко и непокорно? "Ой, ой, ой? Спаси господи и сохрани!" И таким мелким, ничтожным представился он сам себе, вместе со своею Степанидою и сыном Петром, и вместе со своею гильдией и заводами, а уж что там говорить о прошлом - о раскольниках, расколоучителях, разбойниках, беглых монахах?!. "Ой, ой, каким я дураком был! Дай бог, чтобы царь не узнал об этом!" И Филька незаметно сунул руку за пазуху и сделал там двуперстно несколько крестных знамений: "Господи, господи, прости меня!"
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Первым долгом царь выслушал доклад вице-губернатора и интенданта Потемкина. Он пожелал сию же минуту по своем прибытии осмотреть приготовленные в Нижнем суда для перевозки войска в Персию. Отправив царицу в строгановский дом, находившийся тут же, на Рождественской набережной, Петр сел с Волынским и Потемкиным в лодку и объехал эти суда, подробно знакомясь с ними. Среди них он нашел несколько судов, неисправно сделанных в Твери. Тут же, на пристани, Петр дал строгий приказ написать генерал-адмиралу, не прибывшему еще в Нижний, "чтобы велел он справиться, кто их делал?".
После этого царь распорядился погрузить на приготовленные суда все привезенное из Москвы, а сам пешком, окруженный военными, дворянством, духовенством и купцами, двинулся к дому Строганова. По дороге с любопытством оглядывал окрестности, иногда останавливался и, показывая пальцем на тот или иной дом, спрашивал о чем-то, низко наклоняясь, у Волынского.
Перед строгановской церковью Рождества Петр снял треуголку и набожно помолился. И затем долго рассматривал храм, покачивая с довольной улыбкой головою. Позвал Александра - сына Григория Дмитриевича Строганова, похлопал его по плечу, похвалив за церковную его рачительность. А человеку только этого и надо было - возрадовался зело Строганов: в душе-то он был, как и многие купцы, приверженец "старой веры". Чем больше люди любуются на храм, тем лучше, меньше подозрений со стороны властей.
Филька смотрел на эту картину из-за спины одного офицера, боясь попасться на глаза царю, хотя и без него тут народу было немало, и думал: "Не рассказал бы Строганов, что я лазил на колокольню и что хотел улететь из Российского государства".
Строганов устроил в своих каменных хоромах возле этой церкви такое угощение для царя и его супруги да для дворян с духовенством и для купечества, что Филипп от одного только взгляда на убранство столов уже почувствовал себя сытым.
По правую руку царя посажен был епископ Питирим, по левую расположилась царица Екатерина, с улыбкою рассматривавшая окружающих. Во время еды Петр тихо вел беседу с Питиримом. Он подробно расспрашивал епископа о положении дела с расколом. Питирим рассказал царю о том, какую великую пользу принесла в борьбе с керженскими "возмутителями" казнь диакона Александра, рассказал об упорстве этого расколоучителя, о том, что он так и умер, не раскаявшись. Рассказал и о том, каким ореолом жестокосердия окружено имя его, епископа.
Петр тихо заметил на это:
- Упорства много в людях, и тем паче сокрушительнее должна быть власть. Вам известно, сколько я со времени моего царствования учинил наказаний и колико достопамятнейший в рассуждении другого подал вам пример употребления власти, данные мне от бога... В чем я находил правду и чего безопасность моего народа и благосостояние моего государства требовали, я презирал все могущие быть в свете рассуждения относительно строгости моей в наблюдении правды.
И потом, передернувшись, более громко, чтобы слышали все, сказал:
- Вы видели, господа, что наказал я преступление сына моего, который по несчастию был более неблагодарен и зол, нежели бы кто надеяться мог, а равно и злодеяние тех, кто имели в преступлениях его участие... Я надеюсь, что тем утвердил я главное мое дело, могущее учинить народ наш российский сильным и страшным, а земли мои благополучными.
И, обведя тяжелым взглядом своих выпуклых глаз собравшихся, добавил:
- Ныне строгостию и благостию своею хочу я обозреть провинции моего государства и проверить тех, коим я в губерниях моих подданных вверяю, и наказать тех, кто власть свою во зло употребили, подданных моих утеснили и потом, кровию их обогащать себя дерзают... И понеже мои подданные в настоящем нашем праведном походе принуждены мне помогать людьми и провиантом, то тем и заслужили у меня наисильнейшее защищение противу оных кровопийцев.
Полное, широкое лицо Петра нахмурилось. Все притихли. Епископ, смело приподнявшись, обратился к царю:
- Можно ли себе представить, коликое чувство благодарности в сердцах каждого из слушателей рождает сия гневная речь вашего мудрого величества. Да будет нерушимою стеною нашей преданности и верности ограждено царское лицо твое. "Господь сил, сокрушаяй брани мышцею высокою, есть тебе столп крепости от лица вражия".
Все присутствовавшие встали с своих мест, как один, и низко поклонились сначала царю, а потом царице.
Петр сидел задумавшись. В глубокой тишине вновь раздался его голос:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: