Сабин Баринг-Гоулд - Мифы и легенды Средневековья

У древних иранцев тоже существовал этот миф, но рассказывал он о борьбе добра и зла. Ариман представляет собой Ахи и воплощает силы зла. В армянском языке он превратился в Карамана и стал означать змея или дьявола. Ариман принял вид дракона и вошел в рай, где встретился с Митрой и был им побежден. Как змей из Апокалипсиса, он «будет связан три тысячи лет, а когда наступит конец света, его сожгут в расплавленных металлах». Согласно Авесте, Ашмог (Асмодей) также является демоном-змеем. Это не что иное, как еще одна ипостась Аримана. Как и в Европе, легенду эту достаточно скоро связали с известным историческим персонажем. В девятом гимне Ясны Заратустра спрашивает Хаому, кем были первые смертные, что почитали его, и Хаома отвечает: «Первым из смертных, кто выжимал меня для телесного мира, был Вивахвант, отец Йимы, в царствование которого не было ни мороза, ни зноя, ни старости, ни смерти, ни зависти, созданной дэвами. Вторым из смертных, кто выжимал меня для телесного мира, был Атвия, отец Траэтаона, который убил Змея-Дахаку, имевшего три пасти, три головы, шесть глаз, тысячу сил». Этот Траэтаон в «Шахнаме» превращается в Феридуна, победителя великого дракона Зохака.

В северной мифологии змей, по всей вероятности, символизирует зимние тучи, которые покрывают небо и прячут от смертных золото – солнечный свет и тепло. Но весной солнце превозмогает силы тьмы и зимние бури и дарит свое золото людям. В древних исландских сагах этот миф предстает в крайне любопытном виде, и, если бы в этой книге было больше места, я с удовольствием изложил бы его полностью. Герой спускается в могилу, где вступает в бой с мертвецом, который обладает огромными богатствами и волшебным мечом. В ходе жесточайшей схватки герой одерживает верх и вместе с сокровищами поднимается на поверхность земли. Это тоже означает солнце северных земель, которое спускается в могилу зимы, одолевает темноту и отнимает у нее меч (молнию) и сокровище (плодородие) – все то, что дарит солнце земле, возвращаясь летом.

Возможно, это древнейшая форма скандинавского мифа, и царь тьмы, охраняющий золото, превратился в дракона только после того, как норвежцам стали известны мифы о драконах, существующие у других народов. В «Саге о Хромунде, сыне Гриппа» герой по веревке спускается в курган, вход в который он раскапывал шесть дней. Там он находит старого короля Траина Викинга; к потолку склепа подвешен котелок, в котором пляшут языки пламени. Конунг собрал в этом кургане все сокровища, которые нажил грабежами и набегами, и велел похоронить себя заживо вместе со своим неправедным богатством. Хромунд видит, как он сидит на троне с короной на голове в полном вооружении, опоясанный мечом, а ноги его покоятся на трех сундуках серебра. Этот же сюжет мы встречаем в «Саге о Греттире», только короля зовут Кар Старый. Греттир обнаруживает курган, видя ночью огонь над холмом. Во время битвы, которая разворачивается под землей, мертвец и Греттир налетают на кучу костей, оставшихся от коня старого короля, и это помогает Греттиру одержать верх.

Похожие истории попадаются в «Саге о людях с Болот», «Младшей Саге об Олаве Святом» (глава 16), «Древнейшей саге об Олаве Святом» (главы 3 и 4), «Саге о Хёрде и островитянах» и «Саге о Барде». В последней уже ощущается влияние христианства и появляются некоторые признаки превращения злобного существа в дракона. Гест отправляется на остров у побережья Хеллуланда (Лабрадора), где похоронен отвратительный демон – король Ракнар. Он берет с собой священника, несущего распятие и святую воду. Им приходится выкопать яму глубиной пятьдесят фатомов, прежде чем они добираются до склепа. Гест спускается туда по веревке, держа в одной руке меч, а в другой свечу. Внизу он видит огромный корабль в форме дракона, в котором сидят пятьсот воинов старого короля, похороненных вместе с ним. Они неподвижны, пустыми глазами смотрят на пламя свечи и выпускают дым из ноздрей. Гест забирает у мертвого короля все золото и оружие и уже собирается отнять у него меч, когда свеча догорает. И тут же все пятьсот воинов во главе с королем бросаются на него. Завязывается кровавая битва. Гест взывает о помощи к святому Олаву, и тот появляется. Свет, исходящий от его тела, заливает курган. При свете мертвецы лишаются своей силы, и Гест с успехом завершает начатое. В истории Сигурда и Фафнира дракон наполовину человек, но в битве Гулль-Торира противник уже имеет крылья и покрыт чешуей в лучших восточных традициях.

Позвольте мне еще раз кратко изложить некоторые арийские мифы о борьбе солнца и демона тьмы или бури.

Индийский миф. Индра борется с Ахи.

Индра убивает Ахи, символизирующего грозовую тучу, и дает выход воде, от недостатка которой страдает земля. Ахи – змей.

Персидский миф. Митра и Ариман.

Митра явно обозначает солнце, а Ариман – тьму. Ариман – дракон.

Греческий миф. Аполлон и Пифон, Персей и морское чудовище.

Аполлон олицетворяет солнце, а Пифон – грозовую тучу. Аполлон освобождает свою мать от змея, Персей спасает Андромеду от морского змея. В других греческих легендах герой спасает землю от разрушения.

Тевтонский миф. Зигфрид и дракон.

Зигфрид сражается с драконом, охраняющим спрятанные сокровища. Герой убивает чудовище и получает сокровища.

Скандинавский миф. Сигурд и Фафнир.

Повторяет легенду о Зигфриде. По другой, возможно, более ранней версии, дракон – это царь преисподней, который не выносит света; он украл у земли ее золото. Герой спускается в его царство, борется с ним, побеждает и отнимает у него сокровище.

Христианский миф. Святой Георгий и дракон.

Святой Георгий освобождает царевну от чудовища, которое хочет съесть ее. По другой версии, дракон стережет источник воды, а страна страдает от засухи. Святой Георгий возвращает людям воду, убив дракона.

Список можно было бы продолжить, включив в него кельтские и славянские мифы, но и тех, что уже рассмотрены нами, вполне достаточно, чтобы сделать вывод: легенда о святом Георгии и драконе (змие) является составной частью одного из священных арийских мифов, и после изучения ведических стихов трактовка его становится абсолютно однозначной.

Учитывая, насколько широко распространен и известен был этот миф среди языческих народов Европы, неудивительно, что он проник в христианство и был увековечен в новой форме, а герой, с которым его связали, стал одним из наиболее почитаемых и известных святых в церковном календаре.

Во времена Константина Великого между городами Рамой (древняя Аримафея) и Лиддой (или Диосполем) существовал большой и красивый храм Святого Георгия, возведенный императором над его могилой. Рама была также известна под именем Георгия, и жители города считали, что святой воин родился именно здесь. Храм Юноны в Константинополе был переделан в церковь, которую первый христианский император посвятил тому же святому. Согласно традиции, мощи мученика были перенесены из его могилы, что возле Лидды, в новую церковь в великом граде Константиновом. Известно, что голова святого Георгия находилась в Риме, или, по крайней мере, одна из его голов, поскольку другая голова после захвата турками Византии оказалась в Пикардии, куда ее перевезли из церкви Святого Георгия, построенной Константином Мономахом. О римской голове забыли и обнаружили ее вновь только в 751 году; надпись свидетельствовала о том, что это голова святого Георгия. В 1600 году ее передали церкви в Ферраре. В Риме, Палермо и Неаполе еще во времена раннего христианства существовали храмы, посвященные святому Георгию. В 509 году Клотильда основала в его честь женский монастырь в Шелле, а Хлодвиг II, по призыву святого, построил монастырь возле Баралы. Здесь хранилась рука мученика Георгия, которая в IX веке была перенесена в Камбрэ. Пятьдесят лет спустя святой Жермен посвятил этому воину алтарь в Париже. В VI веке в честь Георгия был возведена церковь в Майнце; в следующем столетии Хлотарь построил храм в Неймегене, а его брат – в Эльзасе. Монастырь Святого Георгия был основан в Тетфорде во времена правления Кнуда; соборная церковь в Оксфорде – при Вильгельме Завоевателе. Церковь Святого Георгия в Саутварке была построена еще до Нормандского завоевания; монастырская церковь в Грисли в Дербишире, посвященная святым Георгию и Марии – при Генрихе I. После Крестовых походов святого Георгия стали почитать еще больше. Осиянный светом, появился он у стен Иерусалима и, взмахнув своим мечом, повел крестоносцев на Святой город. Несомненно, святой Георгий и святой Михаил приняли на себя обязанности и функции Диоскуров. Роберт Фландрский по возвращении из Святой земли преподнес в дар городу Тулузе частицу руки святого, а еще две частицы – графине Матильде и аббатству в Ошене. Другая рука святого Георгия чудесным образом упала с неба на алтарь церкви Святого Панталеона в Кельне, и в честь этого события епископ Анно заложил церковь.