Хелен Гербер - Мифы Северной Европы

Пока Хермод ехал унылой дорогой, что вела в Нифльхейм, боги принесли сосны к берегу, погрузили их на ладью Бальдра Хрингхорни, а затем соорудили большой погребальный костер. Согласно обычаям, ладью украсили коврами, гирляндами из цветов, всевозможными сосудами и оружием, золотыми кольцами и несметными драгоценностями. На борт подняли тело Бальдра, облаченного в роскошные одежды.

Один за другим боги стали прощаться со своим любимым другом, а когда Нанна наклонилась над ним, ее любящее сердце разорвалось и она замертво упала рядом с ним. Увидев это, боги с благоговением положили ее рядом с мужем, чтобы и после смерти она могла сопровождать его. После того как убили его коня и собак и возложили на костер терновник, символ сна, к костру приблизился Один.

В знак скорби и любви к умершему все боги возложили на костер самое ценное, что у них было, а Один, наклонившись, положил свое волшебное кольцо Драупнир. Было видно, как Один шепчет что-то на ухо погибшему сыну, но никто не разобрал слов.

Все было готово, боги решили спустить ладью на воду, но оказалось, что она слишком тяжела и они не могут сдвинуть ее с места. Горные великаны, наблюдавшие за происходящим издалека, решили помочь богам и сказали, что знают великаншу по имени Хюрроккин, которая обитала в Ётунхейме и была достаточно сильна, чтобы сдвинуть ладью без посторонней помощи. Тогда боги попросили одного из великанов поспешить за Хюрроккин, и в скором времени она прибыла верхом на волке-великане, которым управляла с помощью уздечки из извивающихся змей. Подъехав к берегу, великанша сошла на землю и сказала, что готова помочь богам, если они, в свою очередь, присмотрят за ее боевым конем. Один немедленно позвал четырех берсерков подержать ее волка, но, несмотря на всю свою небывалую силу, они не могли удержать это чудовищное создание до тех пор, пока сама великанша сама не повалила его и не связала.

Хюрроккин, увидев, что теперь они могут справиться с ее непокорным конем, подошла к берегу, где далеко от кромки воды находилась огромная боевая ладья Бальдра Хрингхорни.

Упершись плечом в корму, великанша с огромным усилием сдвинула ладью в воду. Сила и скорость, с которой Хюрроккин сделала свое дело, были так велики, что задрожала земля, как во время землетрясения, а с катков от трения посыпались искры, и они загорелись. От неожиданности боги потеряли равновесие, что так разгневало Тора, что он схватил свой молот и разбил бы великанше череп, если бы остальные боги не удержали его. Как обычно быстро успокоившись, ибо гнев Тора всегда быстро утихал, он вновь поднялся на борт и освятил костер священным молотом. В то время как он совершал эту церемонию, путь ему перебежал карлик по имени Лит, и Тор, который еще не совсем успокоился, толкнул его ногой в костер, после чего карлик сгорел дотла вместе с телами божественной пары.

Теперь большая ладья вышла в открытое море, и пламя погребального костра являло собой величественное зрелище; костер все разгорался, и, когда ладья достигла линии горизонта на востоке, стало казаться, что в огне и море и небо. Боги с грустью смотрели вслед пылающей ладье, пока она вдруг не исчезла в волнах. Когда потухла последняя искорка, весь мир в знак скорби по прекрасному Бальдру погрузился во мрак.

С грустью возвратились боги в Асгард, где их уже не встречали звуки веселья или пира, так как все теперь думали о неизбежном приближении конца всего. На самом деле мысль об ужасной зиме Фимбульветре, которая должна была стать предвестницей гибели всего, постоянно терзала богов.

Только лишь Фригг еще лелеяла надежду и с нетерпением ожидала возвращения своего посланца Хермода, который в это время проезжал по дрожащему мосту по направлению к Хель. На десятую ночь в пути он перебрался через бурный поток реки Гьелль. Здесь он столкнулся с Модгуд, которая спросила его, почему от его коня мост дрожал сильнее, чем от целой армии, и неужели он, живой, пытается проникнуть в страшный чертог Хель.

Хермод объяснил Модгуд причину своего визита и, убедившись в том, что Бальдр и Нанна уже проехали по мосту до него, поспешил дальше, пока не достиг грозно возвышавшихся ворот.

Не испугавшись этого препятствия, Хермод спешился на ровном льду и, подтянув подпругу, вонзив шпоры в гладкие бока Слейпнира, разогнал коня и перепрыгнул через ворота в Хель.

Проехав дальше, Хермод достиг, наконец, зала для пиршеств Хель, где и увидел на ложе Бальдра, бледного и подавленного, а рядом с ним его жену Нанну. Он не мигая смотрел на кубок с медом, который никак не мог заставить себя выпить.

Напрасно Хермод сообщал своему брату, что он приехал освободить его: Бальдр лишь грустно покачал головой, сказав, что знает, что ему придется пребывать в этой мрачной обители до тех пор, пока не придет его час. Он умолял своего брата забрать с собой Нанну, так как этот чертог теней не был уготован для столь светлого и прекрасного создания. Услышав эту просьбу, Нанна крепче прильнула к мужу, поклявшись, что ничто, даже пребывание в Нифльхейме, не заставит ее расстаться с ним.