Андрей Елчанинов - История русской армии. Том первый

Для начальствования полками из бояр, окольничих и думных дворян назначались полковые воеводы. Воевода Большого полка, или большой воевода, был и главноначальником. Каждому воеводе назначался, по крайней мере, один товарищ, обыкновенно из более способных, но младших начальников, чтобы хоть отчасти устранить недостатки местничества. К числу полковых воевод относились воевода у наряда и воевода гулявый, или разъездной, начальствовавший отборными воинами (1000 чел.), от которых высылались разъезды и лазутчики, и ведавший гуляй-городом. Все воеводы должны были каждый день являться за приказаниями к большому воеводе.

При воеводах состояли дьяки. Они писали приказы за подписью и воеводы, и дьяка; ведали государевой казной; раздавали жалованье; вели дневники военных действий, которые затем сдавали в Разрядный приказ.

Для управления в бою начальники имели на седле небольшие медные барабаны, в которые били перед отдачей приказаний. За воеводами возились барабаны, набаты, на деревянных щитах на четырех рядом поставленных лошадях. В каждый такой набат били восемь человек.

В общем, чиноначалие было довольно простое и естественное, в связи с разделением рати на крупные и мелкие единицы.

Одежда русского войска была строго народной и, в соответствии со вкусом и средствами каждого воина, была чрезвычайно разнообразна. Только Царская дружина одевалась более или менее одинаково. Стрельцы имели единообразное одеяние: цветные кафтаны, сапоги и железные шапки.

Все войска, кроме иноземцев и стрельцов, должны были сами заботиться о своем довольствии. Стрельцы же и иноземцы получали от казны определенное количество продовольствия и фуража.

Свои запасы, или «кормы», каждый воин возил на вьючной лошади, вместе с приспособлениями для изготовления пищи. Пополнение запасов в своей стране шло покупкой или путем поставки населением, по заблаговременным распоряжениям правительства, причем воспрещалось в походе через русские земли отбирать что-либо насильно. Особенно строго следил за этим Иоанн IV.

В неприятельских землях войска свои запасы пополняли в попутных селениях и городах, причем для сбора запасов высылались особые «кормовщики». Борьба с грабежом при этом была очень затруднительна.

Войска не занимались вовсе предварительной боевой подготовкой, но она видна из той мощной и непрерывной работы, которую несли они: «В 1499 году князь послал воевод своих в Казань, в 1500 году в Литовскую землю, в 1501 году туда же и против татарских улусов, в 1502 году в Стародуб и Смоленск, в 1503 году опять в Литовскую землю, в 1505 году в Муром, в 1506 году в Казань и в Муром», и т. д., и т. д. — вот о чем свидетельствует летопись.

Сбор войск назначался указом, которым определялись: места сбора войск и запасов, число ратников и сроки явки. Не явившихся на сборное место разыскивали и высылали насильно, подвергая предварительно тюремному заключению и телесному наказанию.

Среднее расстояние обыкновенного перехода не превосходило 15 верст [12] То же и теперь для больших сил. , но иногда возрастало до 20 и даже 30 верст. Значительные силы совершали походные передвижения большей частью сухопутьем, перевозя свои тяжести, наряд, боевые и жизненные запасы при возможности водою или на подводах.

Впереди, иногда на расстоянии до шести переходов, шел Ертоул, от которого высылались во все стороны дальние разъезды для разведывания о путях и неприятеле и охранения главных сил от неожиданного нападения. За ним обыкновенно следовали даточные люди для исправления пути, мостов, гатей и т. п., затем Передовой полк, Большой, или главное войско, и при нем наряд; далее — тяжести и обозы и, наконец, — Сторожевой полк.

Полки Правой и Левой руки следовали каждый с соответствующей стороны, иногда на большом расстоянии от Большого полка и вполне независимо от него, но при полном поддержании связи; если же опасность грозила только с одной какой-либо стороны, то полк соответствующей руки усиливался другими войсками. По трем, по двум дорогам войска шли уже быстрее. На ночлег избирали станы в местах, изобилующих водой, лесом и пастбищами. Они охранялись от неожиданного нападения противника часовыми, а иногда окружались еще окопами, рвами и повозками. Перед ночлегом отдавалось приказание, в какое именно время которому из полков выступать.

Сторожевая служба и разведывание о противнике, хотя и обдуманные разумно, выполнялись не всегда хорошо, что не раз приводило к случайным поражениям.

Особенностью того времени являлся гуляй-город — род подвижного закрытия из дощатых щитов, с отверстиями в них для ручного огнестрельного оружия. Щиты эти после расстановки их по месту скреплялись железными или веревочными связями и образовывали или длинную ограду, или отдельные укрепления. Ведал этой процедурой особый воевода — гулявый, который и выбирал место для установки города. Иногда гуляй-город занимал огромное пространство (до 5 и больше верст).

Засечные черты

Бой начинала конница. Она стремительно бросалась на противника с криками и под звуки набатов, зурн и бубнов, действуя на скаку метательным и холодным оружием и стараясь дружным ударом сломить стойкость противника. Если ей это удавалось с первого раза, то победа была решена, и коннице оставалось преследованием довершить поражение неприятеля. Но если он стойко выдерживал первое нападение, то русская конница приходила в расстройство и в беспорядке бросалась назад, за пехоту. Тогда все удары принимала на себя пехота, которая, под защитой препятствий на местности и особенно гуляй-города, дралась с необычайной стойкостью и упорством. Между тем воеводы собирали и строили конницу и снова вводили ее в бой. Зачастую неожиданное появление «засады» и удар ею сбоку или в тыл противника решали участь боя. <���…>

Артиллерией начальники того времени пользовались неискусно.

Преследование разбитого неприятеля велось очень слабо. Вместо того, одержав победу, русские войска бросались прежде всего обирать и грабить все, что оставалось на поле сражения, и только потом уже думали о преследовании.

Что касается инженерного искусства, то здесь надо различать инженерное усиление границ и действия под крепостями. Первое выражалось «засечными чертами» из городков, острогов и острожков, обнесенных рублеными стенами или тыном и соединенных между собой в лесных местах засеками, а в открытых — земляными валами с водяным или сухим рвом.

Древнейшая из таких засек и ближайшая к Москве шла от Козельска на Тулу, Серпухов и Нижний Новгород (по Оке). При Иоанне IV была выстроена вторая засека — от Путивля на Рыльск, Новгород Северский, Орел, Новосел, Данков, Ряжск, Шацк, Темников и Алатырь на Суре. При сыне Иоанна IV, Федоре, в конце XVI в. возникла третья засека, из трех рядов городов, постепенно углублявшихся в степи: Кромы, Ливны и Елец, Курск, Оскол и Воронеж, Белгород и Валуйки. С построением в 1600 г. города Борисова цепь укрепленных украинских городов подошла к среднему течению Северного Донца, и таким образом в какие-нибудь 15 лет мы продвинулись к югу с Верхней Оки и Тихой Сосны верст на 500–600 до черты, близко за которой уже начинались татарские кочевья. Естественно, что здесь скоро должна была назреть борьба, которая, спустя почти два века, и привела нас к берегам Черного моря и к обладанию татарским гнездом, Крымом.