Николай Михневич - История русской армии. Том второй

Между тем возвратившиеся из походов солдаты принесли с собой новые понятия о человеческом достоинстве, явилось представление о долге гражданина и его правах. Участник походов в Германию и Францию пишет так: «Сколько новых мыслей заимствовано нами в походе! Более 300 тысяч русских проходило Германию во всех направлениях, и они были в соприкосновении со всеми сословиями… Многие изучали со вниманием то, что немецкая земля представляет любопытного по части земледелия, промышленности, гражданского устройства, частной и общественной жизни, и вникали в причины векового ее благосостояния». Короче, стала ясной неудовлетворительность в России многих учреждений и гражданских отношений. Отсюда явились, под влиянием виденного за границей, мечты о лучшем устройстве; возникли тайные общества, именно в военной среде, притом революционного направления. Все это разразилось событием 14 декабря 1825 г. Однако это вовсе не означало, что армия расшатана и потеряла свои военные достоинства. Никакие западные идеи, никакие тайные общества не помешали русским войскам проявить свои доблести в турецкую и персидскую войны и при усмирении польского мятежа в 1831 г.

Операция по захвату Выборга в 1710 г. ♦ Кампания 1712 г. ♦ Сражение при р. Пелкиной 6 октября 1713 г. ♦ Бой при д. Лаппола 19 февраля 1714 г. ♦ Разгром шведской эскадры у Гангута в июле 1714 г. ♦ Границы России и Финляндии по условиям Ништадтского мира

Финляндские войны имели для России вполне определенное военно-географическое значение.

Положение Финляндии, нависшей с севера над операционными морскими путями, издревле, еще со времен существования пути «из варяг в греки», связывающими русский Восток с европейским Западом, привлекало к себе внимание Древней Руси наряду с историческим стремлением наших предков утвердиться на берегах балтийских. Наши летописи и шведские хроники засвидетельствовали целый ряд походов русского воинства в Финляндию еще со времен новгородцев, которые долгое время владели всей ее восточной частью. При Иване III воеводы наши ходили из Архангельского края в северную Финляндию, «на десять рек», причем часть сил шла сухопутным, а часть «морем-окияном да через Мурманский нос». Южная Финляндия до Або (шведское название финского г. Турку) постоянно была театром враждебных столкновений, а стены Выборга обильно политы русской кровью.

Но особо важное значение приобрела для нас Финляндия со времени основания Петербурга.

Пробив «окно в Европу», Петр Великий был, естественно, озабочен тем, чтобы иметь к этому окну прочные ставни. После Полтавской битвы он так оценивает ее значение: «Ныне уже совершенный камень в основание Петербурга положен с помощью Божией». Действительно, с уничтожением под Полтавой почти всей живой силы противника, у Петра руки оказывались развязаны, и он пользуется этим немедленно в следующем же году, чтобы упрочить положение на балтийских берегах. В 1710 г. в Ливонии были взяты: Рига, Ревель, Пернов и Аренсбург [38] Официальное название г. Кингисеппа до 1917 г. (до 1952 г. — Курессааре). ; в Финляндии же мы овладели Кегсгольмом [39] Ныне г. Приозерск. и Выборгом, с приобретением которого, по выражению Петра, создалась «крепкая подушка Петербургу».

Операция 1710 г. по захвату Выборга поражает смелостью замысла и энергией исполнения. Для главного, решительного удара заранее намечается более слабая, обращенная к морю, часть крепости; чтобы обеспечить успех этого удара, а также отрезать сухопутные сообщения крепости с внутренней Финляндией и бывшими там шведскими войсками, послан 12 марта вперед 13-тысячный осадный корпус графа Апраксина из Кронштадта по льду. Как только начало вскрываться море, сам царь, во главе сильной флотилии, пробиваясь с огромными трудностями через плавучие льды, двинулся на поддержку Апраксина, войска которого уже начали терпеть лишения из-за недостатка продовольствия.

Предупредив шедший на выручку крепости шведский флот адмирала Ватранга и проникнув в Выборгский залив при помощи уловки (переодевание экипажа в шведские мундиры и выкидывание шведских флагов), эскадра Петра Великого успела усилить осадный корпус подкреплениями, артиллерией и всем необходимым, после чего благополучно проскользнула обратно в Кронштадт чуть ли не под носом шведского адмирала. Для предупреждения возможности прорыва шведского флота на помощь крепости тыл осадного корпуса и проходы на рейде были защищены настолько сильными батареями, что Ватранг ограничил свою роль наблюдением за нашим флотом у Кронштадта. Сам царь остался под Выборгом и сделал целый ряд распоряжений по подготовке штурма.

Но до штурма дело не дошло, так как гарнизон шведский, проведав о нем, сдался, и 14 июня 1710 г. Петр, во главе преображенцев, торжественно вступил в Выборг, изборожденный бомбами так, что «ни на едину сажень не было целого места».

«И тако, чрез взятие сего города, Санкт-Петербургу, конечно, безопасение получено», — писал сам царь адмиралу Крюйсу и многим другим лицам.

Решив, что Выборг «гораздо крепить надлежит», и возобновив союзный договор с Данией, результатом которого явилась разработка плана совместных действий союзников в двух направлениях, со стороны Дании в Шонию (южная часть Швеции) и от Петербурга через Выборг на Або и далее к Стокгольму, Петр Великий прервал свои приготовления к выполнению этого плана из-за продолжающейся войны с Турцией. Во время Прутского похода 1711 г. наши союзники бездействовали и терпели одни неудачи. Закончив этот поход, царь приступил к действиям против Швеции на северном фронте.

Намеченный на 1712 г. план состоял в следующем: а) сдерживать воинственные поползновения Турции посредством особой армии, оставляемой в Малороссии; б) нанести сильный удар шведам в Померании силами союзной армии (туда послан русский вспомогательный корпус); в) совершить по отношению к Финляндии диверсию, дабы облегчить нанесение главного удара.

Общая численность главной померанской армии достигла 85 тысяч (в том числе 10 тысяч саксонцев и 27 тысяч датчан); наблюдательной армии на Украине (графа Б. П. Шереметева) — 79 тысяч; Ингерманландского корпуса графа Апраксина — 56 тысяч.

Намереваясь начать действия в Финляндии с целью отвлечь внимание противника от главного удара и разделить его силы, Петр Великий нисколько не упускал из виду значения Финляндии, как базы шведов для операций против Петербурга, равно как и того, что завоевание Финляндии откроет кратчайший путь к Стокгольму. Вместе с тем Петр Великий рассчитывал, что «ежели Бог допустит летом до Абова, то шведская шея мягче гнуться станет».