Ллойд Браун - История географических карт

В 1552 г. Меркатор начал работу над крупномасштабной картой Европы на шести листах, которую и закончил в 1554 г. Эта карта имела гораздо большее непосредственное значение, чем все его предыдущие работы. Европа в то время была картирована очень плохо, зато в любом городе можно было приобрести весьма художественные произведения, созданные будто бы на основании съемки. Меркатору пришлось собирать информацию по крупицам из разных источников, но в результате ему удалось почти везде значительно повысить точность карты. У Птолемея, например, длина Средиземного моря составляла 62 градуса. Меркатор уже на глобусе 1541 г. уменьшил ее до 58 градусов, а на новой карте еще уменьшил до 53 градусов. Кроме того, он сдвинул мыс Финистерре и прилегающее к нему побережье Испании на 15 градусов к востоку. Уменьшенную копию этой карты позже опубликовал сын Меркатора Румольд. В 1563 г. Меркатор принял от герцога Карла трудный заказ на проведение съемки и изготовление карты Лотарингии. Ему потребовалось на это два года, а тяготы съемки, которой Меркатор руководил лично, чуть не убили его. Карта «Описание Лотарингии» (Lotharingiae descriptio) была закончена в 1564 г., но похоже, что она так и не была опубликована. В том же году, несмотря на плохое здоровье, Меркатор выгравировал карту Британских островов, составленную в Англии его другом Уильямом Кэмденом.

В разгар карьеры картографа, когда спрос на его работу был очень высок, Меркатор нашел время составить и опубликовать (в Кельне в 1569 г.) латинский манускрипт в 450 страниц ин-фолио, посвященный вопросу хронологии. После путаницы Средневековья такой труд был просто необходим. Книга Меркатора еще только выходила из-под печатного пресса, а работа над реформированием и исправлением юлианского календаря уже шла полным ходом. Эта задача была выполнена через тринадцать лет по приказу папы Григория XIII. Меркатор же подошел к вопросу с вполне научной позиции. Он попытался пересмотреть даты важнейших исторических событий с учетом солнечных и лунных затмений, о которых упоминали историки. Он также составил табличный каталог событий с датами по ассирийскому, персидскому, греческому и римскому календарям. Книга, несмотря на вложенный в нее огромный труд, не получила общего признания; итальянцы восторженно хвалили ее, зато французы сурово критиковали.

Меркатор был большим почитателем трудов Птолемея, и справедливо; он признавал оригинальные труды Птолемея, а не отредактированную и откомментированную их версию. Подобно многим другим картоиздателям Меркатор выпустил в 1578 г. собственное издание «Географии». Но вместо того чтобы представить читателю Птолемея под редакцией Меркатора, он попытался воспроизвести карты в их первоначальном виде. Эти двадцать семь карт, выгравированных на меди, считаются лучшими из существующих карт Птолемея. Еще через шесть лет Меркатор напечатал текст «Географии»; для этого он сопоставил пять разных изданий и очистил их от случайных вставок, изменений и ошибок.

Другу Меркатора Абрахаму Ортелю, или Ортельсу, больше известному как Ортелий, не так повезло, он не получил академического образования. Тем не менее ученые всей Европы высоко ценили его. Он родился в Антверпене в 1527 г. и умер там же в 1598 г. В возрасте двадцати лет Ортелий стал членом гильдии Святого Луки в качестве художника-иллюминатора карт (afsetter van kaerten). Через семь лет умер его отец, и молодому человеку пришлось взять на себя содержание матери и двух сестер. Ради дополнительного дохода он начал покупать карты на стороне. Его сестры закрепляли их на полотне, а Абрахам раскрашивал и продавал на ярмарках во Франкфурте и других крупных городах. Вскоре он начал ездить за границу; он одновременно искал новые рынки для нидерландских карт и привозил с собой иностранные публикации. Ортелий побывал во Франции и Италии и везде продавал свои красиво раскрашенные карты и покупал экземпляры лучших карт иностранных городов и стран, какие только можно было достать. Одним из его первых и лучших клиентов стал Эгидий Хоофтман из Антверпена – проницательный купец, умевший получить выгоду там, где другие разорялись. Хоофтман изучал море, приливы и ветры и пытался вычислить наилучшие маршруты для своих кораблей и наилучшее время отправляться в плавание. Он покупал все карты, какие удавалось найти, и морские, и сухопутные. В Европе, как всегда, было неспокойно; Хоофтман следил за войнами по своим картам, пытался рассчитать самый короткий и безопасный путь для перевозки товаров по суше и понять, сколько это будет стоить. Его контора была завалена картами всевозможных видов и размеров. С ними ужасно неудобно было обращаться, но для человека, избравшего для себя заграничную торговлю, карты имели громадное значение. Как многие и до, и после него, Хоофтман жаловался на карты – на то, что большие коробятся, пролежав долгое время в скрученном виде, а на маленьких вообще ничего не разберешь. В один прекрасный день Хоофтман пожаловался на карты вслух своему другу Радермахеру, который был дружен также и с Ортелием. Радермахер предложил попросить Ортелия собрать вместе как можно больше надежных карт Нидерландов, Германии, Франции и Италии и вообще любых надежных карт, какие удастся найти, но только тех, которые напечатаны на одном листе. Затем Хоофтман или Ортелий смогут переплести эту коллекцию в единый том; тогда его удобно будет хранить и им можно будет без труда пользоваться.

Когда Хоофтман и Радермахер говорили о «листе» бумаги, они имели в виду вполне определенный размер. В те дни бумагу делали вручную, и размер листов ограничивался размером рамки с влажной пульпой, с которой могли работать бумажных дел мастера. За много лет выяснилось, что средний человек в состоянии ворочать полную рамку длиной в 28 дюймов и шириной в 24 дюйма. Рамки большего размера были слишком тяжелыми и неудобными. Эти размеры, конечно, время от времени немного менялись, но в среднем оставались постоянными. При изготовлении карт большего размера их приходилось гравировать на нескольких пластинах и печатать на нескольких листах.

Ортелий собрал около тридцати одинаковых по размеру карт и велел переплести их для Хоофтмана. Закончив работу над заказом, он решил начать изготовление подобных томов на продажу. Очевидно, его друг Меркатор поддержал его в этом намерении. До этого момента Ортелий как издатель поставил свое имя всего лишь на трех картах, но он знал множество людей по всей Европе – книготорговцев и торговцев картами, – которые могли снабжать его картами для комплектов, подобных заказанному Хоофтманом. Сначала, однако, он поговорил с друзьями о проблемах, связанных с изданием такой книги. Он обсудил с Радермахером различные проекции, в частности сердцевидную проекцию Оронса Фине; расспросил Меркатора и других граверов о том, можно ли уменьшать крупномасштабные карты до размеров предполагаемого атласа. Затем началась работа по сбору и редактированию карт. Необходимо было получить у картографов разрешение на использование их публикаций; выгравировать печатные формы и напечатать все необходимое, включая титульный лист, посвящение и содержание. На компиляцию материала потребовалось около десяти лет. К счастью, в Антверпене находился один из лучших печатных домов в Европе, а его владелец Кристоф Плантен был хорошим другом Ортелия.