Эрл Зимке - Немецкая оккупация Северной Европы. 1940–1945

В первые дни июля финны получили короткую передышку — по крайней мере, на Карельском перешейке. Но 4-го русские заняли острова в Выборгском заливе и попытались высадиться на его северном берегу. Там они столкнулись с брошенной в бой немецкой 122-й пехотной дивизией и были отбиты. В тот же день русские атаковали финский плацдарм к югу от Вуосалми, но потом перешли к местным атакам и перегруппировке, дав финнам возможность усилить оборону.

Будущее вызывало у финского высшего командования все большую тревогу в связи с нехваткой людских резервов. К концу июня потери составили 18 000, и пополнения — только 12 000. 1 июля Маннергейм попросил дать ему еще одну немецкую дивизию и дополнительные самоходные артиллерийские установки. Когда Гитлер в ответ не смог пообещать ничего, кроме усиления батальона самоходок 122-й пехотной дивизии до размеров бригады, Маннергейм напомнил, что во время июньских переговоров он взял на себя тяжелую ответственность, посоветовав своему правительству принять предложения Германии; если немецкие части не прибудут, это не только ухудшит военное положение, но и подорвет его политический престиж. В свою очередь, Гитлер пообещал прислать одну бригаду самоходных артиллерийских установок еще до 10 июля, вторую чуть позже, а также подвезти танки, штурмовые орудия, противотанковые пушки и артиллерию.

В течение второй недели июля финны были вынуждены оставить позиции на правом берегу Вуоксы, к югу от Вуосалми. В свою очередь, русские создали собственный плацдарм на северном берегу. Финны, у которых не было сил, чтобы уничтожить плацдарм, попытались его изолировать. Несмотря на опасное развитие событий и продолжение тяжелых боев, в ходе которых число финских потерь к 11-му возросло до 32 000, фронты на обоих берегах Ладожского озера начинали стабилизироваться. 15 июля финны заметили признаки (через несколько дней подтвердившиеся) того, что, несмотря на увеличение русских частей на Карельском перешейке до 26 стрелковых дивизий и 12–14 танковых бригад, элитные гвардейские части начинают отзывать и заменять их гарнизонными. Можно было ожидать, что темпы советского наступления замедлятся.

Если во второй половине месяца финны достигли шаткого равновесия, то группы армий «Север» и «Центр» потерпели настоящую катастрофу. За три недели русского наступления группа армий «Центр» оказалась отброшенной в Польшу и к границе Восточной Пруссии. В середине месяца ОКВ пришлось решать, что делать: то ли отводить группу армий «Север» за Западную Двину, то ли следить за тем, как ее отрезают и изолируют на территории прибалтийских республик. Гитлер принял решение сделать командующим группой армий Шёрнера (тогда генерал-полковника), приказав ему любой ценой удержать старую линию «Пантера» между Нарвой и Псковом.

17 июля Гитлер отправил одну из обещанных финнам бригад самоходных артиллерийских установок на Восточный фронт, а на следующий день послал туда и вторую. Эти решения были доведены до сведения Маннергейма только через несколько дней, когда подтвердилось сообщение о том, что русские отводят войска с финского фронта.

Для финнов судьба группы армий «Север» имела такое же значение, как и судьба их собственной армии. Как только побережье Балтики оказалось бы в руках русских, коммуникации с Германией, откуда Финляндия получала большинство продуктов питания и почти все военное снаряжение, оказались бы перерезанными. Потеря Пскова 23 июля, за которой 27-го последовала потеря Нарвы, была для финнов ошеломляющим ударом. Шок усилился, когда через два дня после сдачи Нарвы Гитлер приказал 122-й пехотной дивизии вернуться в группу армий «Север». Маннергейм попросил выводить дивизию через Ханко, а не через Хельсинки, чтобы не тревожить народ. ОКВ объяснило, что решающим фактором для этого стало относительное затишье на финском фронте, и заверило маршала, что он может рассчитывать на помощь Германии в случае возникновения нового кризиса. Однако в данных условиях эти объяснения были всего лишь сотрясением воздуха.

28 июля во время секретного совещания на даче Маннергейма в Сайрале Рюти объявил о своем намерении уйти в отставку и уговорил Маннергейма принять пост президента Финляндии. Через три дня отставка была принята, а 4 августа парламент единогласно утвердил закон, назначивший Маннергейма президентом без официальной процедуры выборов. Тем самым была подготовлена почва для аннулирования соглашения Рюти — Риббентропа и для новых переговоров с Советским Союзом.

Для немцев отставка Рюти явилась неприятным сюрпризом — они подозревали, что смена власти не пойдет на пользу Германии. Хотя они понимали, что назначение Маннергейма может усилить стремление финского народа к сопротивлению, однако им казалось более вероятным, что маршал возьмет на себя роль миротворца. Чувствуя свое бессилие повлиять на внешнюю политику Финляндии, немцы в состоянии близком к панике попытались спешно подбодрить Маннергейма. 3 августа в ответ на запрос финнов о ситуации в районе Балтики ОКВ приказало командующему группой армий «Север» Шёрнеру немедленно доложить обстановку лично Маннергейму. Через несколько дней за ним должен был последовать Кейтель. Визит Шёрнера удивил почти всех, включая самого Шёрнера, который спросил Эрфурта, чем вызвана такая спешка. Финны восприняли внезапное появление Шёрнера как признак нервозности и слишком явную попытку успокоить Маннергейма.

Видеть что-то обнадеживающее в ситуации, в которой очутилась группа армий «Север», мог только такой решительный и ревностный служака, как Шёрнер. Хотя Псков и Нарва были потеряны, большая часть линии Нарва — Пейпус еще находилась в руках немцев; однако в конце июля русские провели прорыв у Митавы (ныне Елгавы) и вышли к Балтике, отрезав и изолировав группу армий «Север». Подлинное значение происшедшего стало окончательно ясно, когда «Люфтганза» приостановила воздушное сообщение между Германией и Финляндией. Прямая телефонная связь прекратилась еще за несколько дней до того. Однако не утративший присутствия духа Шёрнер пообещал удержать Балтику: группа будет снабжаться с воздуха и по морю, а сухопутный контакт скоро восстановят танковые части, дислоцированные в Восточной Пруссии. Как ни странно, это обещание вопреки логике событий удалось выполнить — главным образом благодаря силе воли Шёрнера и Гитлера. И все же, хотя у Шёрнера сложилось впечатление, что его отчет оказал на Маннергейма положительное влияние, вскоре выяснилось, что это влияние (если оно существовало вообще) было временным. Однако немецкая решимость (точнее, решимость Шёрнера, Гитлера и ВМФ, собиравшегося продолжать подводную войну) во что бы то ни стало удержать побережье Балтики принесла финнам большую материальную пользу; она не усилила желание народа продолжать войну, но позволила Финляндии заключить мир до того, как страна оказалась полностью отрезанной.