Маргарет Мюррей - Величие Древнего Египта

Раскопки в Телль-эль-Амарне помогли обнаружить важные факты, проливающие свет на правление Эхнатона.

В перерывах между раскопками Питри возвращался в Лондон, где в один из приездов познакомился в мисс Амелией Эдварде, благодаря которой он стал профессором кафедры египтологии в Лондонском университете. Амелия Эдварде была соучредителем Фонда египетских исследований; сама не раз принимала участие в раскопках в Египте.

Впервые доисторические цивилизации Египта были обнаружены при раскопках Негады, ставшей следующим большим открытием Питри. Но даже Питри не решился отнести найденные при раскопках необычные керамические и другие предметы и погребения к додинастическим и удовлетворился тем, что назвал живших там людей Новой Расой. Ему не простили этой ошибки, и даже после смерти его обвиняли в том, что он не смог распознать доисторические предметы, подобные которым прежде никогда не встречались.

На основе найденных при раскопках в Абидосе предметов Питри установил последовательность додинастических периодов и царей I и II династий. Его система «последовательность – датировка» сделала возможным навести порядок в археологии любой страны, и она успешно применяется в других странах, а не только в Египте.

Питри проводил раскопки не только в Египте, но и в Палестине. На материалах Телль-эль-Хези Питри выстроил последовательность сменяющих друг друга типов керамики, которая позволяла осуществлять датировку в случае отсутствия иных данных и которая послужила основой для всей дальнейшей археологической работы в этом регионе.

В весьма преклонном возрасте Питри возвращается в Палестину, пытаясь выяснить происхождение гиксосов и восполнить пробелы в истории захвата ими Египта. Хотя его работа пролила свет на раннюю историю Палестины, он не испытывал к этой стране такого интереса, какой вызывал у него Египет.

Когда Питри приступил к изучению Египта, Геродот был нашим единственным гидом по истории этой страны; когда Питри закончил свои исследования, вся египетская история была разбита на периоды и упорядочена. С тех пор были обнаружены мелкие подробности, которые заполняли незначительные пробелы в науке, но не было внесено никаких фундаментальных изменений; лишь небольшой вклад в науку, которую он открыл миру.

Двумя камнями преткновения Питри были недостаточное знание древнеегипетского языка и довольно неодобрительное отношение к египетской религии. Что касается знания языка, то ученые мужи, покачав умными головами, назвали его работу «неакадемической» [172]; однако он был в состоянии перевести надписи на предметах, относившихся к I династии; по форме иероглифов мог определить период, к которому относилась надпись, умел быстро найти имя и название места в длинной надписи.

Например, он нашел название Израиль на стеле Мер-ен-Птаха раньше, чем это понял известный ученый, переводивший надпись. Хотя Питри не чувствовал расположения к древней религии, он был единственным, кто привел в порядок эту несомненно сбивающую с толку, хаотичную массу божеств.

Поражал его интерес к работе. Даже в последние долгие месяцы жизни, когда в ожидании смерти Питри лежал в больнице в Иерусалиме, он не переставал работать, чтобы оставить накопленные за долгую жизнь знания тем, кто придет следом за ним.

Если вам пришлось работать с гением, то вы, безусловно, будете сравнивать с ним всех, с кем доведется работать. Я работала со многими людьми, и мне повезло работать с гением, но только с одним; остальные были просто очень умными, высокоинтеллектуальными людьми. Нельзя выразить словами различие между гением и умным человеком; между талантом и гением огромная пропасть. В гении есть искра Божья, в нем заключена энергия, жизненные силы. Гений движется к цели без видимых усилий, и его цель – истина, как он ее видит и как со временем будут вынуждены увидеть другие. Он обладает предвидением, способностью проникнуть в суть, что является Божьим даром. По мнению всех студентов Питри, для тех, кто способен оценить этот дар, он послужит источником вдохновения в работе с гением. Каждый археолог обязан Питри систематизацией знаний, связанных с древней историей каждой страны. Без Питри не было бы и археологии, и мы по-прежнему были бы связаны словами, написанными педантичными филологами и собирателями древностей.

Итак, я заканчиваю книгу с того же, с чего начала ее, с имени Флиндерс Питри, с имени человека, который открыл миру былое величие Египта.

Внешним связям Египта пока не уделялось достаточного внимания. Известно, что Египет установил торговые отношения с островами Эгейского моря, Сирией и Палестиной; этот факт давно уже не вызывает никаких сомнений. Но весьма незначительная работа проделана по установлению связей со странами, расположенными на значительном расстоянии от Египта, особенно торговых связей с Востоком, поэтому я рискну высказать несколько предположений.

Я уже упоминала о том, что, по всей видимости, Египет торговал с Индией, Персией и другими восточными странами; египтяне объединили эти страны в одну группу под названием страна Пунт.

Значение, которое придавали лотосу и кобре в Египте и Индии, предполагает некоторую связь между религиями этих стран. Однако пока это только догадка, не подкрепленная доказательствами. Тем не менее имеются факты, доказывающие существование торговых связей с Ближним Востоком с древнейших времен. Ляпис-лазурь, известная в бадарийский период, использовалась в додинастический и династический периоды. Этот камень поступал из Азии и, вероятно, ввозился через Персию. Индия – родина сандаловых деревьев, и египтяне не могли получать благовонную древесину ниоткуда, кроме как с Востока. Эскиз индийского петуха, сделанный во времена XVIII династии, указывает на тесные связи с Индией, раз эта индийская птица была настолько хорошо известна в Египте, что с нее даже делали наброски. У Тутмо-са III были куры; из его надписи следует, что у него были две птицы, которые ежедневно приносили яйца. Гепарды, или охотничьи леопарды, которых специально разводили главным образом в Индии, были среди прочего привезены экспедицией, отправленной Хатшепсут в страну Пунт.

Во времена XXVI династии, когда финикийские моряки на судах египетского фараона обогнули Африку, наверняка было много горячих голов, готовых рискнуть и отправиться в Индию. Доказательством могут служить найденные в Хаваре венки, составленные из цветов, растущих в Индии. Вне всякого сомнения, индусы приезжали, а возможно, и жили в Египте в персидский и птолемеевский периоды, поскольку в храме Птаха в Мемфисе среди глиняных египетских фигурок были найдены фигурки явно индийского происхождения.