Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 5

Председатель. — Совершенно на той же машинке, никем не подписанное, прямо испрашивается высочайшее предначертание о назначении вице-председателя, который призван к присутствию в государственном совете, на тот же срок.

Крыжановский. — Это в его канцелярии, вероятно, было. У председателя государственного совета есть своя канцелярия, которая заготовляет все всеподданнейшие доклады. У него есть два своих секретаря.

Председатель. — Так что это назначение только Щегловитова?

Крыжановский. — Это предназначенное назначение.

Председатель. — Если оно предназначенное, позвольте вас спросить, значит, этот список был в вашей канцелярии?

Крыжановский. — Очевидно, да.

Председатель. — Этот список, на котором рукою государя была сделана пометка?

Крыжановский. — Это я получил от Щегловитова. А список, написанный на машинке, очевидно, был напечатан или его будущим секретарем или статс-секретарем. Часто общие списки членов государственного совета не печатались, а на машинке писались, по той простой причине, что были изменения.

Председатель. — А вы не участвовали в составлении этого списка? Распоряжались, может быть?

Крыжановский. — Нет, я не участвовал. Я представил государю проект указа согласно списку, как водится.

Председатель. — Т.-е. после получения его от Щегловитова.

Крыжановский. — Да.

Председатель. — На такой же бумаге, написанная на такой же машинке, имеется несколько необычная справка — подсчет левых, правых и вообще политических групп государственного совета.

Крыжановский. — Эта справка составлялась Соковниным. Такие справки всегда составлял Соковнин, чиновник государственной канцелярии, который и ныне существует.

Председатель. — Это было вам возвращено Щегловитовым?

Крыжановский. — Нет, не было возвращено; им было возвращено то, что от государя.

Председатель. — Откуда же это попало?

Крыжановский. — Это передано было Соковнину или Головину, а впоследствии было прислано сюда.

Председатель. — Но, во всяком случае, эта справка ходила к императору?

Крыжановский. — Такие справки о распределении по группам составлялись секретарем председателя государственного совета периодически. Это распределение рассылалось всем членам государственного совета. Это не есть секретная форма, это было ежемесячное распределение по группам, с подсчетом, как они сами себя расписывали, а затем распределение их по происхождению, цензу. Так что это совершенно обычно. Всякий член вписывался в определенную группу.

Председатель. — Скажите, а как были опубликованы соответственные указы, по их изготовлении?

Крыжановский. — Указы, по их изготовлении, посылаются министру юстиции. А затем здесь вышло недоразумение, что эти указы были напечатаны в «Правительственном Вестнике» 1 января. Что касается сената, то они задержались. Я впоследствии спрашивал Руадзе, который говорил, что они не получены. Они были посланы в министерство юстиции и, кажется, по вине какого-то докладчика, доставлены не были. Между тем, в «Правительственном Вестнике» они были опубликованы нормально, первого января. Это была просто канцелярская задержка. Впоследствии, когда они были доставлены в сенат, они были напечатаны в собрании узаконений.

Председатель. — Скажите, вы принимали участие в составлении плана выборной кампании в Государственную Думу 4-го созыва?

Крыжановский. — Нет.

Председатель. — И вы не знаете, кто возбуждал соответственный вопрос?

Крыжановский. — Никакого понятия не имею. Я слышал, что при выборах в 4-ю Государственную Думу было постановлено, [98] «постановлено», надо : «созвано». на каких-то основаниях, совещание по этому предмету. Но кто и что, я не знаю. Лично у меня с Макаровым были очень холодные отношения.

Председатель. — Так что об этих совещаниях вы знали только по слухам?

Крыжановский. — Я слышал что они были. Но с А. А. Макаровым мы, кроме прощальных слов, ничего не сказали.

Председатель. — А что вам известно относительно поездки Гурлянда по России в связи с выборами в 4-ю Думу?

Крыжановский. — Я читал о Гурлянде насмешку в газетах, а более ничего не знаю; и подумал, что выбор был неудачный.

Председатель. — Однако, там было ярко сказано об отношении Штюрмера и Горемыкина.

Крыжановский. — Я прошу вас не смешивать меня ни с тем, ни с другим. Это была шутка Плеве. Плеве часто говорил: «Гурлянд — это мыслительный аппарат Штюрмера».

Председатель. — В течение последних двух лет существования старого порядка (я могу привести даты) несколько раз возникали слухи, которые проникали в газеты, о назначении вас министром внутренних дел.

Крыжановский. — Конкретно: раз в «Новом Времени», кажется, в 1915 году, было напечатано, что меня назначают председателем совета министров и министром внутренних дел. Меня осаждали корреспонденты и так мне надоели, что я даже набросал программу и конспект разговора с печатью. Но эти слухи не имели оснований. Я слышал, что однажды об этом был разговор у государя с Горемыкиным, но предположение было отвергнуто.

Председатель. — Вы подтверждаете, что инициатива исходила от Горемыкина. Однако, раз, в середине 1916 года, вы приезжали в ставку, а именно 27 июня 1916 года.

Крыжановский. — Я в ставке никогда не был. Это газетные сообщения. Это — молодые люди из государственной канцелярии распускали слухи.

Председатель. — А не было это в связи с польскими делами?

Крыжановский. — Нет. По польским делам я был председателем в согласительной комиссии и автором манифеста по польскому делу, которое слушалось в совете министров в 1916 г. Мне было объявлено Сазоновым высочайшее поручение составить проект манифеста и положения об устройстве Польши.

Председатель. — Манифест этот не был опубликован?

Крыжановский. — Этот манифест был составлен, я его послал Сазонову, но он был возвращен. Он обсуждался в 2-х заседаниях и был решительно отвергнут.

Председатель. — Что это за письмо ваше к Поливанову о том, что 41 член считает желательным участие уполномоченных от рабочих в особых совещаниях? Это относится к августу 1915 года.

Крыжановский. — Это, вероятно, когда в государственном совете проходили законопроекты об особых совещаниях по обороне и по топливу.

Председатель. — Чем было вызвано это письмо?

Крыжановский. — Я должен сказать, что не помню никакого письма, которое бы я писал Поливанову. Может быть, какая-нибудь записка была, но письма официального я не помню. Во всяком случае, государственный секретарь является посредником между группами; вероятно, ко мне кто-нибудь обратился с просьбой сообщить это Поливанову.