Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 5

Штюрмер. — Извините меня. В письме, в котором я обращался, я писал о том, как мне трудно вспомнить ту массу событий, которые были. Я думаю, что да, и во всяком случае они у меня не остались. Они были направлены в министерство юстиции.

Председатель. — Указы.

Штюрмер. — Очевидно, мной были направлены.

Иванов. — После исполнения.

Председатель. — После того, как вы проставили числа.

Штюрмер. — Этого обстоятельства я не помню. Может быть, я вспомню через некоторое время.

Председатель. — Скажите, пожалуйста, какой был у вас порядок роспуска Думы при вас?

Штюрмер. — Вообще роспуска Думы, т.-е. в июне месяце летом, когда был перерыв занятий?

Председатель. — Да, скажем, в июне месяце.

Штюрмер. — Этот указ направлялся к министру юстиции для опубликования.

Председатель. — Как все высочайшие указы. Но интересно знать, как они составлялись эти указы и кто распускал Думу и совет или прерывал занятия этих учреждений? Расскажите, как попадали в ваши руки эти бланки.

Штюрмер. — Бланки передавались. Если я был с докладом у государя, государь передавал их, а я их направлял к министру юстиции для направления в сенат.

Председатель. — Это тогда, когда вы распускали Думу. Я об этом не говорю. Я говорю о том, как вы получали бланки царя, давшие вам царскую власть, давшие вам власть, принадлежащую только главе верховной власти, а не главе правительства, — власть роспуска Думы.

Штюрмер. — Когда государь утверждал своей подписью.

Председатель. — Что он утверждал? Он утверждал бланк, пустое место.

Штюрмер. — Нет, не пустое место.

Иванов. — Как? и число там было?

Штюрмер. — То число, когда Дума распускалась, он после давал.

Председатель. — Это царь делал это?

Штюрмер. — Как же иначе могло быть?

Председатель. — Я вам напомню, если вы забыли, хотя мне представляется, что этого забыть нельзя. Бланки с царской подписью о роспуске и перерыве занятий Думы, по установившемуся с некоторых пор обычаю, испрашивались заранее до роспуска Государственной Думы и именно испрашивались председателем совета министров, а не давались верховной властью. Вы не станете отрицать, это ваша подпись (подает документ). Вы посмотрите вашу подпись, а я прочту. Это ваша подпись, а это подпись бывшего императора (показывает).

Штюрмер. — Да, да.

Председатель. — Так вот видите, как же вы забыли? Забыть этого невозможно. Вот. «1 июня 1916 года», вы долгом поставляете, «всеподданнейше представить к высочайшему вашего императорского величества подписанию проекты двух указов правительствующего сената о перерыве занятий государственного совета и Государственной Думы, испрашивая полномочий вашего величества проставить как сроки таковых перерывов, так и сроки предстоящих возобновлений занятий совета и Думы впоследствии в зависимости от обстоятельств, а равно датировать самые указы одним из дней накануне их обнародования. Председатель совета министров Штюрмер». Причем позвольте вам напомнить, что 1 июня Дума еще не существовала. Нет, в это время она уже существовала, но уже, значит, это было за три недели до ее роспуска.

Штюрмер. — Я помню, Родзянко приехал ко мне и спросил: «Когда же мы будем распущены?». — «Тогда, когда вы скажете, что время перерыв сделать». Тогда мы с ним условились, что такое-то число, 20, кажется, или 21.

Иванов. — Все-таки бланки вы получали вперед без даты?

Штюрмер. — Вот я получил вперед.

Иванов. — Без даты.

Штюрмер. — Да, конечно, это могло быть.

Председатель. — Ну что же, вы помните этот порядок? Я вам, как образец, представляю, вот в июне вы при существовании Думы уже заботитесь об ее роспуске.

Штюрмер. — Не то что заботился. Вы хотите сказать этим, что я заботился скорее с ней разделаться. Напротив, я позволю себе сказать, я от очень многих слышал: почему Дума не распускается? Почему сидит? Я нисколько не торопился. Не то что от меня зависело сегодня хлопнуть и прикрыть.

Председатель. — Т.-е. Дума сама хотела распуститься?

Штюрмер. — Дума нашла, что пора ей сделать перерыв занятий. Тогда, когда мне было заявлено, я сделал, дал ход тем бумагам, которые были.

Председатель. — Так что вы объясняете это тем, что Дума сессии май — июнь сама хотела себя распустить? Чем же объясняете вы следующее: 1 ноября Дума никакого желания не имела распуститься, а 1 ноября 1916 года вы испрашиваете проект указа об отсрочке заседаний Думы? Вот тут проект указан.

Штюрмер. — О роспуске второе, то, что вы читали, тут о перерыве, потому что было и то и другое. Перерыв, во всяком случае, перед праздниками должен был иметь место. Значит, и перерыв и роспуск, и то и другое.

Председатель. — Так вы заботились о перерыве и роспуске Думы до того, как Дума начинает функционировать?

Штюрмер. — О роспуске поздней, но о перерыве. Да, сообразно с тем, что в июне было.

Председатель. — Вы говорите о роспуске поздней, а я скажу, что о роспуске Думы вы просили 31 октября, т.-е. накануне начала сессии Думы, и в этой записке о роспуске вы уже говорите о том, что вам вручены указы о перерыве занятий. Понимаете? Так что председатель совета министров еще до открытия ноябрьской Думы, скажем к примеру, уже имеет бланк царя, как на перерыв занятий Думы, так и на роспуск Думы.

Штюрмер. — На перерыв это есть нечто обычное.

Председатель. — Я говорю: как на перерыв занятий, так и на роспуск.

Штюрмер. — О роспуске позвольте потом перейти. А перерыв тогда был нормальный. 1 июня был, когда должен был быть 21 июня. Я не помню, какое число было. Во всяком случае…

Председатель. — Вы не хотите меня понять. Я не сомневаюсь в том, что Дума, начавшая работу, должна окончить свою сессию. Это азбучно и не об этом я говорю, а я позволяю себе обратить ваше внимание на то, что вы, председатель совета министров, еще до начала занятий Думы испрашиваете себе бланковые подписи царя на роспуск Думы и перерыв занятий Государственной Думы. Нужно сказать — на перерыв занятий, [51] «на перерыв», надо : «не только на перерыв». даже на роспуск. Так что вы берете на себя полномочия выбрать момент и поставить передним числом — вы понимаете ли? — Датировать этот указ и, таким образом, вы получаете частичку прерогатив верховной власти. Страна думает, что это царь распустил Думу, которая борется с председателем совета министров Штюрмером, а на деле оказывается, что это Штюрмер распустил ту Думу, которая ведет с ним борьбу.

Штюрмер. — Нет. События, которые предшествовали открытию Думы, съезд московский и председателей губернских земских управ, они до такой степени определили уже профиль ближайшего будущего, что, разумеется, всякие опасения должны были быть приняты во внимание. В виду этого было подготовлено и то и другое. Слава богу, и то и другое не было принято.