Михаил Галактионов - Париж 1914 (темпы операций)

Для немцев бельгийский маневр имел следующие последствия. Антверпен оставался в стороне от основной линии движения, и его штурм стал бы для войск 1–й армии досадной помехой на пути к Парижу. Тем не менее, оставить город без внимания было нельзя, Используя крепостной район как плацдарм для переброшенных морем войск, противник вполне мог предпринять наступление против тылов немецкого правого крыла. (По свидетельству Тирпица, было непонятно, кто где осажден — бельгийцы в Антверпене или немцы в Брюсселе.) Простое наблюдение за крепостью было недейственным и отвлекало значительные силы с фронта, так как в городе находилась бельгийская полевая армия, а тыл крепостного района прилегал к нейтральной (голландской) территории, через которую проходила и связь с союзниками по морю. Такая «блокада» могла продолжаться бесконечно. Потребность в войсках и безопасных коммуникациях вынуждала немцев нейтрализовать крепость в кратчайшие сроки. Для достижения этой цели имелось два пути: установление плотной блокады или классический приступ при поддержке осадной артиллерии. Оба решения имели свой сложности.

Для плотной блокады требовалось перекрыть устье реки Шельда. Лишившись связи с внешним миром, бельгийская армия попала бы в тоже положение, что и армия Базена в крепости Мец в 1870 году. Необходимость питать помимо штатного гарнизона и населения еще и шесть полевых дивизий достаточно быстро сократила бы запасы до критически малой величины. Последнее вынудило бы бельгийское командование попытаться либо пробиться из крепости с уже ослабленными силами, либо капитулировать под угрозой голода. Оба эти решения устраивали немцев. В первом случае бельгийской армии предстоял стокилометровый поход по территории противника. Произошло бы нечто подобное разгрому русской 2–й армии в Восточной Пруссии, и бельгийская армия перестала бы существовать как организованная сила [515]. Ослабленная уходом полевой армии крепость могла бы некоторое время держаться, но ее активная роль сократилась бы при этом до нуля. Приемлемость для немцев подобного исхода можно не обсуждать. С другой стороны, плотная блокада заметно ускоряла ведение осадных работ, приближая взятие крепости.

Ведение правильной осады требовало выделения крупных сухопутных сил для скорейшего взятия Антверпена. Осадные корпуса должны выйти на подступы к крепости, развернуть артиллерию, осуществить разрушение фортов, и только после этого можно рассчитывать, что противник капитулирует, ввиду невозможности продолжать сопротивление Без установления плотного обложения борьба сводилась к ожесточенным боям за долговременную позицию при наличии у противника свободных путей подвоза пополнений и боеприпасов, а при необходимости — и отступления.

В конечном счете прибегли к последнему способу, комбинирующему правильную осаду, «ускоренную атаку» и элементы прямого штурма. Военно-морские силы Германии участвовали в осаде, сформировав сводную пехотную дивизию и артиллерийскую бригаду, которые сильно пострадали в ходе бельгийского прорыва. Гораздо большую пользу флот мог принести, действуя там, где он должен действовать, — на море. Но единственная (!) немецкая подводная лодка, развернутая вблизи Антверпена, осталась в роли простого наблюдателя событий.

Осуществить перекрытие Шельды было возможно следующими способами:

1) Оккупировать южный берег устья Шельды и установить там береговые батареи;

2) Вести в это район боевые корабли;

3) Оказать давление на Голландию, добиваясь закрытия границы и изоляции Антверпена.

Любой из этих способов означал нарушение нейтралитета Голландии, что, как доносил в Петербург русский военный атташе во Франции граф Игнатьев, считалось союзниками более чем вероятным.

Для временного блокирования Шельды подошла бы и простейшая диверсионная операция — затопление на фарватере замаскированных под нейтральные пароходов — заградителей (по схеме, которую японцы неудачно пытались осуществить под Порт — Артуром).

Английские экспедиционные силы

С другой стороны, английская армия и ее снабжение доставлялись во Францию морем. Хорошо обученные и снабженные войска фельдмаршала Френча являлись на тот момент единственной английской армией, и забота о ее сбережении была задачей государственной важности. Как следствие этого, английские командиры всех степеней при малейшей неудаче во Франции начинали оглядываться в сторону Ла-Манша. Подвоз и снабжение поиск осуществлялись через порты на побережье пролива, так что любые затруднения в работе этих гаваней неминуемо сказались бы как на материальном, так и на моральном состоянии войск и их командиров. Перенос судоходства из Па-де-Кале на линию Саутгемптон — Гавр вызвал бы стремление англичан отойти в сторону последнего порта. Тирпиц настаивал на захвате Дюнкерка и Кале, но уже после приграничного сражения и силами армии. Как он это себе представлял, не совсем ясно.

Таким образом, перед командованием германского флота, в рамках выполнения общего стратегического замысла по разгрому Франции, должна была встать оперативная задача: нарушение судоходства противника в Ла-Манше и южной части Северного моря. Сохранение свободы действий в этом районе существенного значения не имело, так как о захвате господства над данными водами не могло быть и речи. Гранд — Флит, вернувшись через сутки к проливу, уничтожил бы любого противника. Вопрос был в том, что за имеющееся «временное окно» можно успеть натворить.

Наилучшим тактическим методом выполнения этой задачи представляется атака против французских портов Дюнкерк, Кале, Булонь. Более привлекательные порты английского побережья имели лучше организованную оборону, и английский флот в первую очередь занялся бы их защитой. В ходе атаки порты следовало подвергнуть обстрелу и заблокировать потоплением во входных воротах судов — брандеров. Параллельно могла быть произведена массовая постановка мин. Проведение подобной операции возможно либо в виде диверсии на замаскированных пароходах, либо в ходе выхода всего флота с неизбежным сражением с эскадрой Канала и весьма вероятным боем с главными силами Гранд Флита. В случае неудачи немцы теряли флот, не нанеся существенных повреждений портам, в случае удачи — выводили порты из строя на длительный срок и наносили значительный ущерб английскому флоту. Серьезное нарушение судоходства в августе 1914 года дало бы столь значительные результаты, что риск выглядит оправданным. Для армии неудача флота ничего не меняла, а удача давала решающее преимущество в 3–4 корпуса.

Для исполнения подобных операций требовалось наличие заранее разработанного и согласованного с армией плана. Нужны были также энергичные до авантюризма командиры во всех звеньях управления, снизу доверху. Но если с отчаянными головами дело обстояло еще более или менее благополучно, то единый наступательный план отсутствовал как понятие. Армия и флот Германии развивались в соответствии с разными политическими доктринами и пребывали в антагонизме друг к другу.