Иосиф Крашевский - Маслав

Спытек еще больше нахмурился при виде жены.

- Король, наш милостивый государь, сам сватает нашу дочь, - сказал он. - Я не могу отказать королю.

Он указал на Доливу.

- Вот будущий твой муж! - сказал он, обращаясь к Касе. - Такова воля короля и моя. Когда придет время, отпразднуем свадьбу.

Марта склонила голову, но на лице Каси отразилась совершенно неожиданная в такой молоденькой девушке чувства. На этом юном лице, вместо слез и печали, запылал гнев, глаза засверкали угрозой, а сжатые губы отразили упрямую и вызывающую решительность. Ни одна девушка не осмелилась бы в то время явно противиться воли отца и государя. И Кася не возразила ни слова. Но Вшебор понял значение ее взгляда...

Спытек не обращал уже больше внимания на дочь, а Марта, подведя ее к Вшебору, хотела, по старому обычаю, скрепить обручение пожатием руки и поцелуем. Но Кася, как прикованная, стояла на месте, а когда мать потянула ее за собою, она вырвала руку и отступила на несколько шагов.

Вшебор и не настаивал на соблюдении обычая; он решил про себя, что в будущем сумеет подавить этот девичий стыд, а пока ограничился почтительным целованием рук отца и матери в знак благодарности.

Трепка направился к выходу.

- Ну, пойду к королю с доброй вестью, - сказал он.

Спытек кивнул ему головой и, уже не обращая внимания на присутствие будущего зятя, на жену и дочь, упал на подушки, приказывая слуге:

- Собек, закутай мне ноги.

Закрыл глаза и закутался с головой...

Марта неслышно выскользнула из горницы, за нею шла бледная с горящим взглядом Кася. Когда они очутились на дворе, и Вшебор решился в присутствии матери приблизиться к девушке, Кася отскочила от него и бегом, даже не оглядываясь назад, бросилась на свою половину.

- Да она же еще ребенок, - с улыбкой сказала мать, подавая руку Вшебору, - молодая пташка... что тут удивительного. Приласкаешь ее потом, когда будет твоя. Времени будет довольно.

И начала тихо разговаривать с ним.

На верхней половине послышался громкий плач, стоны и гневные голоса. Двери неожиданно открылись, из них выбежала Здана, которая, минуя Марту, бросила на нее гневный взгляд и исчезла.

Старый Белина, Томко и Ганна - все сошлись вместе на женской половине и о чем-то тихо совещались... Потом Томко с сестрой отошли в сторону и тоже о чем-то долго шептались между собой, а когда Вшебор ушел, провели и Мшщуя на общий совет.

Группа эта то расходилась, то снова собиралась вместе и беседовала до поздней ночи, а когда Мшщуй вернулся на ночь к себе, то, против обыкновения, не обменялся с братом ни одним словом, а тотчас же лег спать, укрывшись с головой.

Вшебор почувствовал, что он сердится на него, и даже не решился поговорить с ним о своем счастье.

5

Весна пришла в том году рано, что только жаворонки не удивились ей, а люди верили в зиму; пришла она неожиданно в одну темную ночь, прилетела с юга на теплых крыльях ветра. Еще вчера лежал повсюду белый снег, блестя на морозе заиндевевшим покровом, на реках трещал лед, и тяжелые облака, словно мешки, наполненные снегом, тянулись синею полосою с севера. Пропели беспокойные петухи, ветер прижался к земле и заснул, настала полная тишина. Вдруг вдали что-то зашумело, налетел ветер с юга, влажный, стремительный и упорный, и к утру начал таять почерневший снег, потекла вода поверх ледяной коры, и, как невеста, сбрасывающая с себя снежные покровы, обнажилась земля, взвился кверху жаворонок, откуда-то явился измученный перелетом аист, и засуетилась хлопотливая ласточка.

Те, что спали зимой, пробудились испуганные шумом ручьев, которые, журча, пробивали повсюду дорогу, разрыхляя черные пласты, а к вечеру только кое-где виднелся еще ломкий лед. Из-под зимнего покрова выглянули зеленеющие травы и посевы. В воздухе запахло весной, влагорастворенной землей, набухшими почками, теплым дождем и водяными испарениями. На берегах рек образовались озера, на реках вода вздулась, и лед трещал, разламываясь в куски, но еще упорно борясь с действием солнца и тепла. И те, что ждали оттепели и не хотели верить в приход весны, должны были принять победительницу... Аист нес ее на крыльях, жаворонок распевал в облаках, верба приветствовала ее бархатными почками, волчьи ягоды розовыми цветами, а небо - лазуревой одеждой.

И с каждым днем укреплялась власть весны, не той благовонной и спокойной, что приходит позднее исцелять раны, одевать изрытую землю, взращивать цветы, светить горячим солнцем и поливать теплыми слезами, а весны воинственной, вступающей в поединок со старой зимой и борющейся до тех пор, пока не победить ее.

Горячий ветер пролетел вверху среди разорванных облаков, град рассыпался стеклянным горохом, в небесах грохотало, на земле шумело, стремительно неслись освобожденные воды, сталкивались разорванные льдины, ручьи вырывали посевы, буря ломала деревья.

Страшная была эта весна, опередившая весну зеленую; от нее прятались звери, запирались люди в своих жилищах, а птицы, слишком ранние гости, погибали от холода и голода.

В один из таких вечеров молодой весны после пронесшейся только что грозы над Вислой выглянуло солнце и осветило закатными лучами военный лагерь.

Громадное пространство кверху от разлившейся реки было завалено грудами человеческих тел. На пригорке с одной стороны виден был почти опустевший лагерь, а внизу на лугу и полях длительная борьба оставила следы смерти и разрушения. С левой стороны виднелись беспорядочные группы людей, с криком убегавших от гнавшихся за ними конных рыцарей.

В некоторых местах бой еще продолжался. За убегавшим Маславом, у которого шлем слетел с головы, и красноватые волосы развевались по ветру, гнался неукротимый Вшебор. Беглец иногда оглядывался назад, конь его устал, товарищи оставили его. На поле битвы их было только двое: побежденный мазурь и разгоряченный победой Долива. Левую ногу с острой шпорой он прижимал к брюху коня, чтобы заставить его бежать скорее. Но и конь Доливы напрягал последние усилия, догоняя убегавшего. Они готовились сразиться смертным боем, когда неожиданно из зарослей выскочила притаившаяся там кучка людей и бросилась на помощь убегавшему.

Вшебор очутился один лицом к лицу с несколькими нападавшими.

Убегавший остановился, а догонявший его, видимо, колебался, не зная, какое выбрать направление; теперь роли их переменились. Маслав, воспользовавшись своим положением, бросился на него, а Вшебор принужден был спасаться от него; лицо его покрылось краской, глаза заблестели.

Убегать от побежденного, побитого, от изменника! Убегать, чтобы спасти свою жизнь!

Он оглянулся вокруг, но не увидел никого из своих. Все разъехались в разные стороны, преследуя бежавших - он был один. Оставалось только одно: или пожертвовать жизнью, или позорно спасать ее!