Юлиус Белох - Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Сильное расчленение берегов и многочисленность ост­ровов, разбросанных по морю вблизи материка, должны бы­ли очень рано заставить обитателей греческого полуострова обратиться к морю. Правда, путешествия на запад, через от­крытое Ионическое море, были пока невозможны; это море сделалось доступным лишь спустя несколько столетий. Но на востоке острова тянутся непрерывной цепью вплоть до берегов Малой Азии, и мореплаватель никогда не теряет из глаз твердой земли, а с вершины Охи на Эвбее открывается свободный вид через всю поверхность Эгейского моря до Пелиннея на Хиосе. Таким образом, уже географические ус­ловия указывали здесь путь грекам, один за другим были заняты острова Эгейского моря до самых берегов Азии. Это не было переселением народов в собственном смысле слова; ни одно греческое племя не покинуло своих старых мест: уходило лишь молодое мужское поколение, которое не мог­ло получить наделов на тесной родине или жаждало добычи и приключений [58] Уже из этого можно понять, как ошибочна общепринятая гипотеза, будто толчок к этой эмиграции дали передвижения, происходившие внут­ри самого полуострова. Ведь и колонизация запада и севера в начале ис­торической эпохи была вызвана, конечно, вовсе не этими переселениями. Как совершались эти завоевания, — мы видим из описаний „Илиады", хотя они и относятся к гораз­до более позднему времени. Греки причаливают, разбивают лагерь на берегу и отсюда опустошают окрестную мест­ность. Небольшие поселения они берут штурмом, но для правильной осады сколько-нибудь хорошо укрепленного города им еще недостает военных знаний. В таких случаях война могла длиться годами, пока какой-нибудь случай бро­сал город в руки осаждающих, либо недостаток в припасах принуждал защитников покинуть родину или сдаться. Если штурм удавался, то все способные носить оружие умерщв­лялись, женщины и дети обращались в рабов или, вернее, — так как греческие поселенцы обыкновенно не приводили с собой женщин, — жены побежденных становились женами победителей. Часто бывало, конечно, и так, что продолжи­тельная осада утомляла самих осаждающих, и они уходили, не взяв города, как едва не случилось с ахейцами под Троей; тогда греки выжидали удобного времени и снова повторяли нападение, пока не достигали своей цели.

Таким образом, коренное население небольших остро­вов, лежащих в южной части Эгейского моря, было истреб­лено так же бесследно, как прежде население самого полу­острова. Но на обширном Крите доэллинские обитатели бы­ли слишком многочисленны, чтобы их можно было истре­бить; они были обращены в крепостных (мноиты, войкеи), которые должны были обрабатывать землю для своих новых господ [59] Из этого, конечно, не следует, что между критскими крепостными более позднего времени не было и греков; завоевание острова положило только начало крепостному праву, как случилось позже и при заселении Сицилии. , а сами победители, чтобы упрочить свое положение в стране, ввели у себя строгую военную организацию. Мало того: восточная окраина острова, область Итана и Прэса, ни­когда не была покорена греками; население этих двух горо­дов — „исконные критяне", этеокритяне, как они называли себя — сохранило свою национальность и язык до V века. То же самое можно сказать и об „этеокарпафийцах", оби­тавших на пустынном соседнем острове Карпаф. Немногие острова северной части Эгейского моря, где господствует уже суровый фракийский климат, греки заселили только в историческую эпоху; до этого времени их крайними форпо­стами в этом направлении были Лесбос и, может быть, Тенедос; Фасос оставался в руках варваров до VII столетия, Лем­нос и Имброс — до конца VI, а гористая Самофракия, на­сколько нам известно, никогда не была заселена греками, хотя с течением времени, конечно, усвоила их культуру.

Относительно племенного происхождения этих корен­ных обитателей у нас нет никаких точных известий. Надписи на каком-то негреческом наречии, найденные недавно на Крите и Лемносе, до сих пор еще не разобраны. Очень веро­ятно, что острова северной части Эгейского моря были пер­воначально заселены с соседнего фракийского прибрежья. Действительно, Гомер называет жителей Лемноса синтийцами, и еще в историческое время на Среднем Стримоне си­дело фракийское племя, носившее такое имя. Нельзя также сомневаться, что карийцы некогда заселяли ближайшие к ним острова, может быть, они проникли и несколько далее на запад и заняли также Крит и Киклады.

Лучше известен нам этнографический состав коренного населения Малой Азии. Обширное плоскогорье, занимаю­щее середину полуострова, было заселено народом индогерманского племени, фригийцами. Близкое родство их языка с греческим обратило на себя уже внимание древних, но, по-видимому, еще ближе стояли они к фракийцам. Поэтому можно думать, что фригийцы пришли на свою позднейшую родину с Балканского полуострова, через Босфор или Гел­леспонт. Их северные соседи, вифинцы, жившие у Босфора, представляли фракийское племя, как, вероятно, и мисийцы на южном берегу Пропонтиды. Возможно, что и лидийцы находились в тесном родстве с этими племенами, но остатки лидийского языка слишком скудны, чтобы можно было прийти к какому-нибудь определенному выводу на этот счет. Об обитателях гористой юго-западной части полуост­рова, карийцах и ликийцах, мы до сих пор достоверно знаем только то, что они говорили на флектирующих языках, кото­рые по своему морфологическому строению представляли большое сходство с индогерманскими; по-видимому, также карийцы и ликийцы стояли очень близко друг к другу. Но пока не будут прочитаны ликийские надписи, вопрос о том, принадлежали ли эти народы к индогерманскому племени, должен остаться открытым.

Греки также очень рано начали заселять малоазиатское побережье. В начале исторической эпохи мы находим не­прерывный ряд греческих колоний вдоль западного берега полуострова от Элейского залива против Лесбоса на севере, до Иасийского залива к югу от Милета. Далее на юг, в Карии, греки заняли оба полуострова, Галикарнас и Книд, весь остальной берег оставался во власти туземцев. На севере Троада была покорена только в VII веке. Глубже внутрь страны грекам вообще не удалось проникнуть до Александ­ра; почти все их города лежат на берегу, во всяком случае — не дальше одного дня пути от него (около 30 км). Отсюда можно с уверенностью заключить, что греки пришли в Ма­лую Азию с запада, через Эгейское море, притом лишь в то время, когда карийцы, лидийцы и мисийцы уже сидели на своих местах.

Греки проникли и далее на восток, вдоль южного берега полуострова. В горной Ликии удержалось туземное населе­ние, зато греки заняли плодоносную равнину Памфилии.