Юлиус Белох - Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Приблизительно в это же время афиняне завоевали Ви­зантию. При своем отозвании Павсаний, как мы знаем, оста­вил здесь гарнизон; потом он без приказания своего прави­тельства вернулся в Византию, чтобы на свой страх принять участие в войне с Персией, или скорее, по крайней мере так говорили тогда, чтобы завязать тайные сношения с персид­ским царем. Основательно ли было это подозрение или нет, но оно дало афинянам желанный предлог для вмешательст­ва. Они осадили Византию и заставили Павсания очистить этот важный пункт. Спартанское правительство не протесто­вало, так как усиление платейского победителя на Геллес­понте было для него, по меньшей мере, так же нежелательно, как для афинян.

До сих пор персидский царь безучастно следил за собы­тиями на Эгейском море и даже не сделал попытки остано­вить оружием успехи афинян. Наконец в Сузе встрепену­лись. Был снаряжен флот из 200 триер, и сильная армия от­правлена в поход против Греции. Но Кимон предупредил нападение. Неприятельский флот был уничтожен при устье Эвримедонта в Памфилии; затем афинский полководец вы­садил свои войска на берег и еще в тот же день разбил пер­сидскую сухопутную армию (около 470 г.). Благодаря этой победе большая часть Карии присоединилась к Делосскому морскому союзу; Ликия и греческая колония Фаселис также принуждены были согласиться на уплату дани. Большинство городов на Кипре были уже в 478 г. освобождены Павсанием; если они еще до сих пор не присоединились к Афинам, то это должно было случиться теперь, после битвы при Эвримедонте. Теперь союз обнимал собою все острова Эгей­ского моря, за исключением Мелоса, Феры и Эгины, — все греческие города на южном побережье Фракии, от Олимпа до Босфора, и все побережье Азии от Босфора до Памфилии. Число союзных государств равнялось приблизительно дву­мстам. Афины заняли место в ряду первоклассных держав, и нет ничего удивительного, что это чрезвычайное развитие их могущества внушало серьезные опасения государственным людям Спарты. Если добрые отношения между обеими дер­жавами пока еще и не были нарушены, то легко было пред­видеть, что уже в ближайшем будущем разрыв неизбежен.

В то время, как в греческой метрополии было победо­носно отражено нашествие персов, освобождены братья по ту сторону моря и образовался политический союз из осво­божденных городов, — сицилийские колонии развивались совершенно аналогичным образом. Только здесь объедини­тельное движение исходило от тирании, которая около нача­ла V века была на греческом западе господствующей фор­мой государственного правления. Так, Анаксилай из Регия (494—476 гг.) завладел расположенным напротив городом Занклой, который он заселил новыми поселенцами и назвал Мессеной, в память того, что его собственный род был мессенского происхождения. Еще большего могущества достиг Гиппократ, который в начале V столетия наследовал своему брату Клеандру в тирании над Гелой. Он покорил южные племена сикелов и халкидские колонии Наксос, Каллиполь и Леонтины. В большой битве при реке Гелоре он победил сиракузцев и принудил их отказаться от Камарины, которой он дал теперь новую организацию как колонии Гелы. Последст­вием этого поражения было то, что олигархия землевладель­цев (гаморов) в Сиракузах была низвергнута восстанием де­моса и крепостных сицилийских крестьян, так называемых киллириев; гаморы искали убежища в сиракузской колонии Касменах.

Гиппократ между тем пал во время похода против горо­да сикелов Гиблы; тирания перешла к начальнику его кон­ницы Гелону, сыну Дейномена, из знатного гелийского дома, одаренному выдающимися военными и политическими спо­собностями. Новый правитель возобновил предприятие сво­его предшественника против Сиракуз, и при анархии, гос­подствовавшей теперь в этом городе, легко достиг своей це­ли. Демос открыл ему ворота, и Гелон основал в Сиракузах свою резиденцию. Гаморы были теперь возвращены, но прежний строй уже не был восстановлен; киллирии сохра­нили свою свободу. Такое же положение дел, как в Сираку­зах, господствовало и в соседней Мегаре; и здесь крепост­ные свергли олигархию гаморов, конфисковали их имения и сами взяли в свои руки управление государством. Поэтому Гелон мог без труда подчинить себе и этот город; Мегара была разрушена, гаморам даровано сиракузское право граж­данства, а прежние крепостные, по преданию, проданы в рабство. Той же участи подверглась и халкидская колония Эвбея. Граждане Камарины и большинство граждан Гелы также были переселены в Сиракузы, которые, таким обра­зом, стали самым большим городом Запада, да и вообще все­го греческого мира.

Подобным же образом тиран Акраганта Ферон (прибли­зительно с 488 г.) распространил свое владычество на сосед­ние города. Даже Терилл, тиран Гимеры, был изгнан, и эта община соединена с Акрагантом, так что владения Ферона простирались теперь поперек середины острова от Ливий­ского до Тирренского моря. Со своим могущественным со­седом на востоке он вступил в самые тесные отношения; он выдал свою дочь Дамарету замуж за Гелона, и сам женился на племяннице Гелона, дочери его младшего брата Полизе­ла.

Карфаген не мог оставаться равнодушным зрителем объединительного движения сицилийских греков, так как ему еще за несколько лет перед тем пришлось отразить но­вое нападение греков на финикийские колонии в западной части острова. Сводный брат царя Клеомена, Дорией, не же­лая быть вторым в Спарте, задумал основать себе на западе особое государство. Он отправился сначала на северное по­бережье Ливии и основал здесь колонию в плодородной ме­стности при устье Кинипса, неподалеку от нынешнего Три­поли. Но уже спустя три года он был вынужден вследствие нападений карфагенян вернуться в Пелопоннес. Здесь он снарядил новую экспедицию (около 510 г.), целью которой было покорение западной оконечности Сицилии, области около горы Эрикса, завоеванной некогда, по преданию, его предком Гераклом. Но и это предприятие постигла неудача. Финикиийцы и элимийцы опять действовали сообща, как некогда против Пентаола. Сам Дорией пал; остатки его вой­ска под предводительством спартиата Эврилеона завладели селинунтским поселением Миноей, которая теперь получила название Гераклеи. Эврилеону удалось даже подчинить себе и сам Селинунт; но скоро он был убит во время одного вос­стания, Селинунт вернул себе свободу, а Гераклея, вероятно, Фероном была подчинена господству Акраганта.

В Карфагене считали необходимым предупредить опас­ность нового нападения со стороны греков. Когда Ферон из­гнал Терилла, тирана Гимеры, и последний обратился в Карфаген с просьбой о помощи, решено было начать войну. Близ Панорма высадили сильное войско; здесь были карфа­генские граждане, рекруты из ливийских подданных, лигу­рийские и иберийские наемники. Анаксилай из Регия, зять Терилла, заключил союз с варварами; к коалиции примкнул также Селинунт, который видел для себя опасность в успе­хах Ферона. Карфагенский полководец Гамилькар перешел к наступательным действиям и начал осаду Гимеры.