Юлиус Белох - Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

Так расплачивались спартанцы за свои политические ошибки. Спарта — вместо того, чтобы устранить лишь ради­кальные элементы демократии, — оказала поддержку олигар­хическому террору и благодаря этому лишилась значительной доли симпатий, которые нация до тех пор питала к ней. Что же касается внешней политики, то хотя спартанцы и поняли, что государство, которому принадлежит гегемония над эл­линским миром, обязано освободить братьев, живущих по ту сторону моря, от персидского ига, но они ошиблись в оценке сил врага и предприняли освободительную войну с совер­шенно недостаточными средствами. Результатом этих ошибок было крушение Спартанской державы и полувековая смута в Элладе.

Вто время как Спарта воевала с Персией из-за незави­симости малоазиатских греков, в Сицилии также началась освободительная война против варваров. Со времени мирно­го договора 405 г. Дионисий ни на минуту не упускал из ви­ду эту цель и неустанно готовился к предстоящей решитель­ной борьбе. Для этого он прежде всего должен был позабо­титься об упрочении своего положения во главе сиракузского государства, потому что поход 406 г. ясно показал, что демократия совершенно неспособна разрешить ту задачу, которая предстояла сицилийским грекам.

Дионисий обязан был своим возвышением главным об­разом неимущей массе, и ему надлежало прежде всего поза­ботиться о вознаграждении этих своих приверженцев. Сред­ства к тому доставило ему восстание сиракузского дворянст­ва. Эти господа, восставшие против своего полководца в то самое время, когда к городу приближался неприятель, и в немногие часы своего господства в Сиракузах сумевшие только с животною грубостью оскорбить беззащитную жен­щину (см. выше, с.66), потеряли всякое право на пощаду. Теперь их земли были конфискованы и розданы по жребию равными участками бедным гражданам, выслужившимся наемникам и отпущенным на волю рабам, которые приняты были в число граждан.

Но Дионисий хорошо понимал, что на такие элементы его власть долго не может опираться. Поэтому, чтобы на всякий случай создать себе надежный оплот, он отгородил старую часть Сиракуз, остров Ортигию, от остального горо­да стеной; отныне здесь могли жить только друзья и наемни­ки тирана. На перешейке, соединяющем остров с самим го­родом, построен был крепкий замок, укрепления которого охватывали также арсенал у малой гавани; здесь-то поселил­ся тиран.

Как только дела в Сиракузах были до некоторой степени приведены в порядок, Дионисий обратил свое оружие про­тив сикелов, которые во время последней войны свергли с себя сиракузское владычество. Прежде всего он осадил го­род Гербесс, расположенный в горах к северу от Сиракуз. Но здесь вспыхнул бунт среди сиракузских ополченцев; они убили своего начальника, назначенного Дионисием, избрали себе сами новых стратегов и призвали на помощь бежавших в Этну всадников. Тирану ничего другого не оставалось, как поспешно возвратиться со своими наемниками в Сиракузы. Мятежники погнались за ними; они заняли возвышенность Эпипол и приступили к осаде города. Регий и Мессена при­слали им на помощь весь свой флот; метрополия, Коринф, также поддерживала восставших, а коринфянин Никотел принял главное начальство над ними. Положение Дионисия сделалось настолько критическим, что он серьезно стал по­думывать о капитуляции и завязал переговоры с мятежника­ми. Но в эту минуту, когда победа была, казалось, обеспече­на, пыл осаждающих начал ослабевать и многие из них разъ­ехались по своим поместьям. Между тем Дионисию удалось привлечь к себе подкрепления, в том числе отряд из тысячи двухсот кампанских всадников, состоявший до тех пор на службе у Карфагена. С этим войском Дионисий предпринял атаку на позицию осаждающих в предместье Темените; мя­тежники потерпели полное поражение, но число убитых бы­ло невелико, потому что, как только победа была решена, тиран прекратил дальнейшее кровопролитие. Он позаботил­ся также о почетном погребении павших и этим подготовил себе путь к соглашению с противниками. Республиканская армия после этого поражения распалась; однако значитель­ная часть ее, по преданию, 7000 человек, снова собралась в Этне. Наконец, при посредничестве спартанцев заключен был договор, по которому Дионисий даровал всем участни­кам восстания полную амнистию. Большинство мятежников вернулось на родину; те немногие, которые не желали при­нести повинную и оставались еще в Этне, были в следую­щем году без труда изгнаны оттуда тираном.

Государственное устройство Сиракуз было упорядочено теперь таким образом, что Дионисий сохранил военную власть, которую вверило ему Народное собрание летом 405 г. В силу этого полномочия ему предоставлялось вер­ховное начальство над армией и флотом государства; он на­значал офицеров, адмирала, комендантов крепостей и на­чальников отдельных частей войска. Кроме того, ему были предоставлены и гражданские полномочия, какими в рес­публиканское время пользовались стратеги: представитель­ство в сношениях государства с иностранными правительст­вами, председательство в Народном собрании, взимание экс­траординарных прямых налогов, предназначенных на воен­ные нужды. Без сомнения, в его кассу притекала также часть постоянных государственных доходов. Но Совет и Народное собрание были сохранены; без их согласия тиран не мог ни объявлять войны, ни взимать прямых налогов с имущества граждан. Вероятно, и большинство гражданских чиновников избирались Народным собранием. Вообще Дионисий смот­рел на себя как на представителя сиракузского народа; по­добно древним тиранам, он не принял царского титула, и на его монетах написано имя Сиракуз.

Теперь Дионисий мог снова приняться за осуществле­ние своих завоевательных планов, и в этот раз с большим успехом. Он покорил один за другим халкидские города На­ксос, Катану и Леонтины; большая часть их жителей должна была переселиться в Сиракузы. Наксос был разрушен и об­ласть его отдана соседним сикелам; в Катане поселены были кампанские наемники (403 г.). Сикелы также должны были признать над собою верховную власть Дионисия; чтобы держать их в подчинении, на западном склоне Этны основа­на была военная колония Гадранон, названная так по имени сикельского божества, знаменитый храм которого находился в этом месте (400 г.). С Мессеной Дионисий заключил союз, тогда как Регий отверг все дружественные предложения ти­рана; тем охотнее вошли с ним в соглашение италийские Локры, издавна враждовавшие с регийцами. Со времен Гиерона Сиракузы еще на разу не достигали такого могущества, как теперь.