Юлиус Белох - Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

Из двух держав, которые по Анталкидову миру разде­лили между собою владычество над греческим Востоком, одна — Спарта — пала, сокрушенная могуществом демокра­тической идеи и магической формулой „автономия отдель­ных государств", которую она сама произнесла в надежде, раздробив нацию, тем легче властвовать над нею. Одну ми­нуту казалось, что и другой из тех двух держав — персид­ской монархии — грозит такая же участь. Правда, Кипр был возвращен к покорности, и восстание, которое пытались вы­звать в Ионии Глос и Тахос, прекратилось само собой. Но Египет — самая богатая и самая важная из береговых про­винций — все еще сохранял свою независимость, и Артак­серкс IIсправедливо считал покорение этой страны самой важной своей задачей. Оно казалось тем более легким, что в последние годы Кипрской войны Египет был ослаблен сму­тами из-за престолонаследия, тогда как Персия после подчи­нения Эвагора могла употребить все свои силы на экспеди­цию в Нильскую долину.

Ввиду этого царь добился в Афинах отзыва Хабрия, ко­торый после Анталкидова мира вступил в службу египетско­го царя и преобразовал его войско, а главное — посредством обширной системы укреплений оградил страну против не­приятельских нашествий. Близ Аки в Финикии было собрано огромное персидское войско под командою Фарнабаза, на­чальство над греческими наемными войсками, состоявшими, по преданию, из 12 тыс. человек, было вверено самому зна­менитому полководцу того времени, Ификрату, которого Фарнабаз выпросил себе у царя в товарищи. Наконец, после многолетних приготовлений, в начале 373 г. армия выступи­ла в поход. Персы благополучно достигли Пелусия у восточ­ного устья Нила, однако не решились атаковать сильные не­приятельские окопы. Поэтому часть персидского флота пе­редвинулась вдоль берега к мендесийскому устью и здесь высадила на берег отряд в 3000 человек; подоспевшие на помощь египетские войска были отбиты, и крепость, при­крывавшая устье реки, взята штурмом. Затем Ификрат пред­ложил немедленно подняться вверх по Нилу до Мемфиса и посредством внезапного нападения взять слабозащищенную столицу, что, вероятно, имело бы решающее значение. Но Фарнабаз не хотел и слышать о столь смелом предприятии; напротив, он велел привести главную армию и тем дал егип­тянам время со своей стороны занять войсками опасные пункты. Таким образом, дальнейшее наступление было отре­зано персам, и так как вскоре наступило разлитие Нила, то им не оставалось ничего другого, как вернуться в Сирию. Ификрат, опасаясь сделаться козлом отпущения за неудачу похода, бежал в Афины, где тотчас был избран в стратеги.

Эта новая неудача в борьбе против Египта, естественно, должна была отразиться и на самой Персии. Спустя немного лет в нижних провинциях государства один за другим вос­стал целый ряд сатрапов. Первым возмутился Датам, наме­стник Каппадокии, знаменитый полководец, подчинивший своей власти и Пафлагонию, и греческий город Синоп (вы­ше, с. 130), за ним — Ариобарзан, сатрап Фригии на Геллес­понте. Тщетно сатрап Лидии Автофрадат во главе большого войска пытался вернуть Датама к покорности; не одолев его, он обратился против Ариобарзана, но и последнему удалось с помощью афинян и спартанцев дать отпор царскому вое­начальнику (выше, с. 185). После этого мятеж стал быстро распространяться в Передней Азии. К восстанию примкнули Оронт, сатрап Эолиды и Ионии, Мавсол, владыка Карии, под конец даже сам Автофрадат, равно как горные племена в южной части полуострова от Ликии до Киликии и финикий­ские города. Почти вся часть Азии, лежащая по сю сторону Евфрата, была потеряна для персидского царя.

Мятежники тотчас завязали сношения с царем Тахосом, который около этого времени сменил Нектанеба I на египет­ском престоле, и фараон с радостью ухватился за предста­вившийся ему здесь случай нанести решительный удар Пер­сии и тем упрочить независимость своего государства. Спар­та также примкнула к коалиции, и старый царь Агесилай с тысячью человек отправился в Египет (361 г.). Афины хотя и не стали открыто на сторону Египта, однако не запретили Хабрию снова принять службу в Египте, где Тахос назначил его начальником флота.

Тахос и Агесилай двинулись в Сирию, чтобы поддер­жать восставших сатрапов. Но едва они пришли в Финикию, как в египетском войске вспыхнул мятеж, и Нектанеб, двою­родный брат Тахоса, был провозглашен фараоном. Агесилай, от чьего поведения теперь все зависело, не имел никакой надобности навязывать царя египтянам против их воли; при­том, он был раздражен против Тахоса, так как последний не вверил ему начальства над всей армией. Поэтому он стал на сторону Нектанеба, и всеми покинутому Тахосу не остава­лось ничего другого, как бежать к царю Артаксерксу II. Он встретил там хороший прием: такой претендент мог оказать большие услуги в борьбе с Египтом.

Но тем временем в Мендесе, в египетской Дельте, был провозглашен новый фараон, приобретший вскоре большое число приверженцев; ввиду этого Нектанеб II принужден был прервать свой поход и вернуться в Египет. Вследствие громадного численного перевеса неприятеля он вскоре по­пал здесь в очень затруднительное положение и только бла­годаря искусной тактике Агесилая и храбрости своих грече­ских войск сохранил трон. При этих условиях, конечно, нельзя было и думать о возобновлении наступательных дей­ствий против Персии; поэтому Агесилай не пожелал долее оставаться в Египте и, получив от Нектанеба щедрое возна­граждение, отплыл домой. Но ему более не было суждено увидеть родину. На пути в Кирену, близ гавани Менелая у северного берега Ливии, престарелый царь был застигнут смертью, на 84-м году своей жизни. По древнему обычаю труп его был набальзамирован и привезен в Спарту, где по­гребен в семейной усыпальнице Эврипонтидов.

Между тем коалиция сатрапов распалась так же быстро, как и образовалась, потому что все эти наместники были в сущности верноподданными персидского царя, которым мысль о приобретении самостоятельной власти была совер­шенно чужда и которые взялись за оружие только для защи­ты своих действительных или мнимых прав, или для собст­венного спасения. Та же лояльность господствовала, конеч­но, — и еще в большей степени — среди знатных персов, которые окружали сатрапов; поэтому царь легко мог при­влечь на свою сторону часть мятежников или восстановить против них их собственных товарищей. Вспыхнувшая в Египте междоусобная война должна была ускорить катаст­рофу, так как лишила мятежников их главной опоры. И вот Реомифр дал царским полководцам случай захватить воен­ные корабли и деньги, которые он получил от Тахоса для поддержки мятежных сатрапов. Оронт, избранный сатрапа­ми в главнокомандующие, со всем своим войском передался царю. Даже собственный сын Ариобарзана, Митридат, изме­нил делу своего отца; он убил Датама, лучшего полководца восставших, сумевшего до сих пор отразить все нападения, а затем выдал и Ариобарзана царю, который велел распять его. После этого остальные сатрапы поспешили изъявить покорность и за то были утверждены в своих званиях; Артабаз, командовавший царским войском в войне с Датамом, получил сатрапию Ариобарзана, Малую Фригию, на кото­рую и без того имел право как сын Фарнабаза. Власть пер­сидского царя была снова утверждена во всей Азии (360 г.).