Проспер Буассонад - От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе

Но подлинным центром крупномасштабной торговли оставалось Средиземноморье. Оно было истинным посредником между полуварварским Западом и Востоком – оплотом цивилизации. Оно было естественным путем для торговли предметами роскоши, которая тогда была гораздо сильнее развита, чем все остальные виды торговли. По Средиземному морю в порты Восточной Испании и Южной Галлии, в особенности Нарбон, Марсель и Арль, а также в порты лангобардской Италии поступали шелковые и хлопчатобумажные ткани и выделанные кожи из Восточной Римской империи и арабских халифатов, сукна и ковры из Лаодикеи (совр. Латакия в Сирии на побережье Средиземного моря. – Ред. ) и Антиохии (совр. Антакья на юге Турции. – Ред. ), лен и папирус из Египта, вина из Сирии и Кипра, благовония из Аравии, пряности, жемчуг и драгоценные камни с Дальнего Востока и из Индии и слоновая кость из Африки. Восстановленные связи с Левантом больше никогда не прерывались, и именно их постоянство через два столетия привело к великому возрождению в области движимого имущества.

Первым результатом этого оживления промышленной и коммерческой деятельности было частичное возрождение городской жизни. На бывших римских землях многие города ( oppida, civitates ) воскресли для новой жизни на своих же развалинах. Большинство из них были лишь бледными тенями по сравнению с собою прежними, но некоторым удачное положение на перекрестках естественных путей помогло вновь обрести часть былого процветания. Кроме того, во многих областях Запада возникли, под покровительством епископской власти, новые города, из-за чего названия епископства и соответствующего города стали синонимами. В укрепленных стенами усадьбах ( castra ), которых становилось все больше и название которых использовали также для обозначения городов, тоже возникло огромное количество маленьких населенных пунктов. По их подобию многие центры имений ( villae ), где под защитой укрепленных оград селилось все больше подданных владельца имения, становились ядрами городской жизни. Именно благодаря им города позже стали называться villes или vills. Но главными силами в этом процессе были промышленность (ремесла) и торговля, которые создавали – в первую очередь в равнинной части Западной Европы, а также возле больших дорог и рек – промышленные поселки, склады, рынки, стоянки ( portus ), которые привлекали к себе население и становились началом более крупных городов. У таких поселений еще не было особого имени, в разных странах их называли urbes, curtes, oppida, castra, burgs, burchs, и такими же неясными были еще их характеристики.

Разница в скорости возрождения городской жизни в точности соответствует глубинным различиям между западными странами в возрождении промышленности и торговли. В кельтских округах, где господствовали пастушеский уклад жизни и примитивная экономика, не было городов, и даже торговля играла там такую малую роль, что в Уэльсе рыночное право появилось только перед англо-нормандским завоеванием. В англосаксонской Англии было лишь большое количество укрепленных поселков ( burghs ) и очень мало мест торговли ( ports ). Самые многолюдные английские города Лондон и Уинчестер (Винчестер) насчитывали не больше 8 тысяч жителей, а общее количество городских жителей в 1060 г. было равно всего 166 тысячам (в том числе от 11 до 25 тысяч свободных горожан) из 1 миллиона 500 тысяч населения. В Северной и Центральной Германии многочисленные крепости ( burgs ) и королевские города ( urbes regiae ), основанные в IX и X вв., были лишь ненамного крупнее обычных укрепленных усадеб, и жили в них крестьяне-солдаты ( milites agrarii ). Поселения, возникшие вокруг монастырей и мест жительства епископов, – такие, как Бремен, Гамбург и Магдебург, – были еще очень малы. Городская жизнь развивалась главным образом там же, где она пустила корни в германскую почву при римлянах, – в землях, через которые протекают Шельда, Маас, Мозель и Рейн. Здесь в IX и X вв. выросли Гент, Камбре, Льеж, Маастрихт, Ахен, Трир, Мец, который был столицей Австразии, Кельн, Майнц, Вормс, Шпайер, Базель и «многолюдный» Страсбург. Этот край был самой богатой и активной частью империи Каролингов. Городское возрождение здесь так же, как на Майне и Дунае, было связано с возрождением коммерции.

На пересечении рек с дорогами, идущими с Альп, с Востока и из Центральной Европы, выросли Вюрцбург, Аугсбург, Пассау и Ратисбона (Регенсбург. – Пер. ); это были «места встречи купцов и производителей товара», если верить писателю, посетившему их в 887 г. В Галлии тоже на главных торговых путях были построены заново города Туль, Верден, Аррас, Суасон, Париж, Реймс, Лион, Вьен, Орлеан, Тур, Пуатье и Тулуза. В вестготской Испании процветали Сарагоса, Картахена, Валенсия, Кадис, Севилья и в первую очередь Толедо, поразивший своим великолепием арабских завоевателей. Но быстрее всего города возрождались на полной жизни и движения родине античных городов – в Италии, где они возникали возле крепостей, рядом с местами ярмарок ( mercata ) или еженедельных рынков ( fora ), в окрестностях ( suburbia ) монастырей и на местах римских городов. Первое место среди этих восстановленных городов занимал Милан, в их число входили Верона, Падуя, Модена, Болонья и Пиза, а рядом с ними вырастали новые центры – например, Феррара и Павия.

Но, несмотря на все это, городская жизнь оставалась слабой, даже в Италии, потому что вся подлинная политическая, общественная и экономическая деятельность в то время была сосредоточена в крупных сельских имениях. Вот почему лишь очень малая часть населения жила в городах, население которых в X в. насчитывало в среднем от тысячи до 1500 человек, и самые многолюдные из которых во Франции и Германии насчитывали всего от 7 до 8 тысяч жителей (в это же время население многих городов на Руси было существенно большим. – Ред. ). Город, который в давние времена был тесно связан с сельской местностью в единый округ ( civitas ), теперь существовал сам по себе. Такая жизнь была прозябанием, город был похож на большую деревню и от этого, если был старинным и римским, выглядел словно карлик в доспехах великана. Город стал и жить по-сельски: между его домами располагались сады, виноградники и пашни. От деревни его отличало лишь то, что у города были крепостные стены с воротами и башнями (в Милане их было 310) и что внутри его стояли дворцы-крепости или старинные римские здания, превращенные в крепости, и многочисленные церкви, а рядом лежали разбросанные по земле развалины античных памятников. Вдоль извилистых улиц, которые были каменистыми, грязными или пыльными, стояли деревянные или глинобитные дома под соломенными крышами – темные и дымные жилища без труб и без окон. В пригородах жили жалкие и несчастные люди – ремесленники и мелкие торговцы. Их жизнь была монотонной и мрачной.