Проспер Буассонад - От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе

В этих городах не было ни политического, ни законодательного единства. Административную и судебную власть, а также функции контроля над экономикой оспаривали один у другого могущественные соперники – высшие должностные лица, графы, герцоги или судьи, управлявшие городом из крепости ( castrum ), или же епископы – хозяева города, если он был центром религиозной жизни, или даже владельцы замков или иные феодалы, имевшие здесь укрепленные дворцы или башни. Автономные римские органы власти, суды и советы перестали существовать. Лишь в немногих центрах были организованы, под контролем представителей верховной власти, собрания знатных людей, землевладельцев или свободных жителей-мужчин ( vicini, ahrimanns ), которые участвовали в управлении городом. Однако большинство жителей такого города – ремесленники, купцы, садоводы, земледельцы – практически не отличались по своему положению от своих деревенских соседей. Они так же, как сельские жители, были превращены в вилланов или крепостных и должны были выполнять те же повинности. Так аграрная экономика душила экономическую жизнь городов или своими законами не давала ей набраться сил.

Как раз в то время, когда на Западе началось экономическое возрождение, произошел новый кризис, который остановил этот процесс и едва не уничтожил рожденную в таких муках новую цивилизацию. Скандинавские пираты – норманны – возобновили злое дело прежних германцев и продолжали его в течение почти 100 лет (с 830 по 911 г.) – убивали или обращали в рабство местных жителей, сжигали города, грабили и разоряли земли христианской Германии, Нидерландов, Западной Франции, Шотландии, Ирландии и Англии. На востоке мадьяры – родичи гуннов и аваров (мадьяры-венгры другого происхождения, нежели тюрки, авары и гунны (ядро гуннов тюркское, позже конгломерат племен). Ближайшие родичи венгров – ханты и манси, из Зауралья венгры и пришли. – Ред. ) – опустошали земли по Дунаю, Центральную Европу, Северную Италию и восток Франции. На юге сарацины – так называли берберских и арабских пиратов – совершали грабительские набеги на острова и побережье Италии, а также на Прованс и французскую область Дофине. Но в этот раз они столкнулись с организованным сопротивлением. Новое сословие феодальных воинов стало мощной стеной на пути последнего варварского вторжения. В X в. скандинавы были обращены в христианство и основали постоянные поселения во Фризии, на севере Шотландии и в северной части Англии, в Нидерландах и (в 911 г.) во французской провинции Нейстрия, где они стали защитниками христианской цивилизации. Мадьяры (венгры), которых остановил Оттон I (912–973; германский король в 936–973 гг., с 962 г. – император Священной Римской империи; в 955 г. разбил венгров на реке Лех. – Ред. ), образовали христианское королевство в Венгрии. Сарацины были отброшены на острова. К концу 950-х гг. новая опасность была в основном устранена. Почти везде – за исключением Ирландии и Шотландии, которые вернулись к варварству, – новая родившаяся на Западе цивилизация была спасена, и началась эпоха феодализма.

Чтобы возникло это новое общество, потребовалось 600 лет тяжелых усилий. Казалось, что катастрофа, вызванная падением Западной Римской империи, непоправима: гибель империи отбросила человечество (Западную Европу. – Ред. ) назад к худшим временам его истории, уничтожила все виды производства, возродила рабство, заменила порядок анархией, а богатство бедностью и отдала мир на милость грубой силы варваров. Но, к счастью, на Востоке Восточная Римская империя смогла остановить возврат к прошлому и разрушение всего и вся. Она доказала своим примером, что, если бы не вторжения, и на Западе была бы возможна нормальная эволюция, из римских учреждений мог бы возникнуть новый порядок, родившийся в недрах самой античной культуры. Эта империя первая остановила продвижение вторгшихся захватчиков, в течение восьми столетий сохраняла на своей территории сильную государственную власть и под ее охраной уберегла от гибели полученную в наследство блестящую цивилизацию, единственной хранительницей которой оставалась. Она снова освоила заброшенные сельскохозяйственные земли и возродила сельскохозяйственное производство. Она не смогла предотвратить усиление аристократии и увеличение числа крупных земельных владений, но, по крайней мере, оберегала права центральной власти и защищала мелкую собственность. Она сумела сохранить часть среднего класса – мелких землевладельцев и городских свободных ремесленников, а также крупные объединения торговцев и промышленников. Она не смогла помешать возникновению крепостного права, но все же прилагала усилия в деле искоренения рабства. Она развила до высокой степени промышленность и торговлю и превратила свою часть христианской Европы в ни с чем не сравнимый мировой центр богатства и цивилизации.

На долю христианского Запада выпал более тяжелый и медленный труд, в котором было меньше блестящих успехов. В странах этого региона лишь немногие гениальные правители были в состоянии частично и на короткий срок восстановить власть государства, причем область их деятельности была ограничена. Церковь, чьи замыслы были шире и осуществлялись с меньшими перерывами, действовала успешнее. Папы и монахи возобновили дело Рима и стали трудиться для распространения христианской цивилизации, которая очень много унаследовала от римской. Благодаря им и самым умным представителям аристократии и народа Запад смог подняться из развалин, которые оставили после себя азиатские, германские и славянские варвары. Первая попытка освоения земель позволила снова возделать часть заброшенной земли и возродить сельскохозяйственное производство. Примитивные формы собственности – собственность племени, деревенской общины и большой патриархальной семьи – все больше вытеснялись другими, лучше стимулировавшими экономическую деятельность, – например, частной собственностью, которая могла принадлежать либо одному человеку, либо семье. Но этот процесс на христианском Западе был ослаблен противодействующей силой – расширением крупных имений. Аристократы захватили землю, а мелкие свободные землевладельцы от этого пострадали. Отсутствие сильной центральной власти позволяло могущественным организациям, например церкви и военному сословию, вместе с землей захватить и власть и распространить на всех ту систему отношений покровительства и вассальной зависимости, из которой возник феодальный строй. Так миллионы людей оказались в подчинении у нескольких тысяч. Для бывших свободных землевладельцев и бывших колонов это было падением. Но можно предположить, что для большинства остальных жителей тогдашнего Запада это было улучшением их судьбы. Рабство было почти полностью уничтожено, и множество людей, которые не знали иного способа прокормить себя, кроме обработки земли, перешли в крепостное состояние, которое им было гораздо легче терпеть, чем древнее рабство. А крупные землевладельцы таким путем получили возможность использовать свой капитал – землю, почти монопольными собственниками которой они были. Первый этап был пройден под влиянием сил, имевших почти полностью экономический характер. Крестьяне – огромная масса людей – избавились от унизительного рабства и приобрела два бесценных сокровища – отношение к себе как к личности и постоянный дом. Но условия их существования, которое по-прежнему было тяжелым, ничем не предвещали эпоху освобождения, которая наступила для крестьян через 200 лет.